Ким Ригерт - Поединок с собой

— Да так, я просто спросил. Кроме того, — не без иронии заметил Джералд, — исходя из собственного опыта, могу предположить, что если она не захочет идти за тебя, то просто не явится на церемонию.

Когда Марджори рассказала великую новость сыну, тот сначала от избытка чувств потерял дар речи и просто повис у нее на шее, а потом принялся с воплями прыгать по комнате.

— Я знал! Знал! Ой, как здорово! Вы все равно любите друг друга! Ой, то-то Янни ахнет!

Марджори было приятно, что сын так обрадовался. Сама она, честно говоря, тряслась от страха.

Перед Крисом она старалась рассуждать логично и здраво. Приводила разумные доводы в пользу такого шага: Майкл обретает полноценную семью, а Крис получает возможность продолжить работать. Все — чистая правда.

Но она не сказала ему самой правдивой, глубинной правды: что хочет выйти за него замуж потому, что любит его и хочет провести с ним остаток жизни. Марджори уже устала бороться с непрошеным чувством. Но и признаться Крису тоже не могла. Не хватало только, чтобы он начал жалеть ее!

Раньше Марджори твердила себе, что выйдет замуж только по взаимной любви. Но теперь поняла, что просила у судьбы невозможного.

Если ей не суждено быть счастливой, пусть хотя бы Майкл обретет счастье. Да и для Криса такой вариант тоже лучше всего.

Кроме того, в глубине души Марджори упрямо цеплялась за жизнь робкая надежда. Может быть, не сейчас, потом…

Но сначала надо выйти за него замуж. А уж только после этого мечтать о том, чтобы Крис полюбил ее.

— Вы поженились? — недоверчиво переспросила Деспина.

— Окрутились? — хмыкнул Фрэнк.

— А я вам всегда говорила: давно пора, — вмешалась мать Янни, Люсия. — Разве я не твердила, что вы просто созданы друг для друга? Правда, Андрес?

Ее супруг степенно оглядел собравшихся у домика приятелей Марджори, пришедших встретить новобрачных.

— Твоя правда, Люсия, твоя правда.

— Ну а теперь, когда все высказались, — вмешался в разговор Крис, — может быть, кто-нибудь из мужчин поможет мне уложить чемоданы в машину? А потом, когда мы обоснуемся на новом месте, Марджори с Майклом раздадут всем подарки. Они их накупили на весь остров.

Эта фраза, вполне невинная на первый взгляд, таила в себе глубокий расчет: сразу продемонстрировать всем и каждому, что теперь Марджори с Майклом будут жить у него. А то мало ли какие мысли могут возникнуть на этот счет, например, у Фрэнка или самой Марджори.

— А Нико можно взять? — спросил Майкл, прижав к груди своего любимца.

Крис кивнул.

— Конечно, почему бы и нет?

Всю дорогу Майкл ерзал на сиденье, строя самые упоительные планы: к кому пойдет завтра, кому первому расскажет о своих лондонских приключениях и, главное, о том, что теперь и у него есть настоящая семья.

Крис слушал болтовню сына вполуха, что-то мыча, когда от него явно ждали ответа. Но мысли его были заняты другим.

Как странно ведет себя Марджори! На вчерашней церемонии бракосочетания и после она честно выполняла все, что от нее ждали: улыбалась, идя под руку с женихом к алтарю, сказала заветное «да», с милой улыбкой принимала поздравления родственников Криса. Но все это время ему мерещилось в ней что-то неживое, застывшее. В глазах затаилось болезненное, загнанное выражение, движения напоминали движения марионетки.

Сидя сейчас за рулем машины, Крис осознал: отцом быть куда легче, чем мужем. Тем более таким мужем, каким хотел быть он, — хорошим. И настоящим.

Когда Крис понес чемоданы вверх по лестнице, Марджори открыла рот, чтобы что-то спросить, но он предупредил ее вопрос, заявив:

— Спальня у нас будет общая.

Выражение лица молодой женщины чуть заметно переменилось. Однако что творится у нее в душе, этого Крис не мог бы сказать даже под угрозой смертной казни.

Вот вам и романтика!

На самом деле Марджори была не так уж и удивлена. Не она ли предупреждала себя, что в браке, заключенном из чувства долга, ни о какой любви и речи идти не может.

И все-таки надеялась. Вот дура-то!

Но даже если забыть о любви, Крис за последние сутки изменился. Стал грубым, дерганым, резким. Он хотел ее — что ясно, то ясно. Но сердца своего отдавать не собирался.

Марджори жалела, что не может отказаться спать с ним. Заманчивая мысль — если бы не два больших «но». Первое: что подумает Майкл? Он же знает, что папа и мама спят вместе. И второе: Марджори до полусмерти хотела своего мужа. Острое желание переполняло ее, навязчиво преследовало даже в самые, казалось бы, неподходящие моменты.