Дженис Спрингер: Нежные объятия осени

— А у тебя уютно, — заметила она. — Совсем не похоже на дом холостяка.

— Рад, что ты оценила. — Он уселся на стул и стал смотреть, как она ловко разделывает утку. — Что нового?

— Мой кот сегодня поймал мышь. И приволок ее ко мне в постель, как и предсказывала Анжела.

— Кошмар, — рассмеялся Джим. — Странно, что я не слышал твой визг.

— Если честно, то я плакала. Мне так стало жаль эту несчастную мышку. Я к ней привыкла.

— Ты сумасшедшая, Эллис, — с нежностью произнес он.

Она улыбнулась и вытерла руки бумажным полотенцем.

— Еще я видела сегодня Оливера.

— И? — Джим напрягся, хотя и не подал виду.

— У него нос разбит.

— Тоже упал с лестницы?

— Вы ведь подрались, не так ли?

— Ну что ты, зачем нам это?

Эллис села рядом и взяла его за руку.

— Скажи честно, почему ты его ударил?

— Он сказал, что ты хороша в постели.

— Когда он успел это заметить? — фыркнула Эллис. — Мы занимались сексом только один раз. Да и то все действо длилось не больше десяти минут.

— Один раз? — переспросил Джим. — Ты даже не представляешь, как мне полегчало. Я серьезно.

— Ты ревновал меня?

— Не буду тебе лгать: да, ревновал.

— Я открыла конверт, Джим.

— Вот как? — Он вздрогнул.

— Вообще-то сначала я его выкинула. Решила, что не желаю ничего знать. Но потом встала посреди ночи и отыскала его в мусоре. А утром поехала к Бри Льюис.

— Ты была у нее? — Джим стиснул пальцы Эллис. — И что произошло? Что она тебе сказала?

— Она оказалась очень милой женщиной. Ты знаешь, что она фотограф? О, Бри делает потрясающие снимки… Но я отвлеклась. Так вот, мы с ней даже подружились.

— А вот теперь ты меня удивила. И что же было дальше?

— Мы вдвоем поехали к Оливеру. Прямо в офис. А дальше… Мне было так противно, Джим, — У Эллис сорвался голос. — Он пытался выкрутиться, лгал, юлил… Отвратительно зрелище.

— Прости меня. — Джим подсел к ней ближе и обнял ее. — Это я во все виноват.

— В чем? В том, что Оливер женат?

— Мне не стоило вмешиваться.

— Напротив, я рада, что ты вмешался! Если бы не ты, я бы так и встречалась с женатым мужчиной. Хуже и быть ничего не может! Такой позор!

— Но тебе больно. Снова.

Она взглянула на него. В ее огромных глазах стояли слезы.

— Джим, тебя мне Бог послал. Ты появился так вовремя… и спас меня. Я безмерно тебе благодарна.

— Я этого не заслужил, — с горечью произнес Джим. — Ты такая добрая, Эллис. Слишком добрая…

— Ты говоришь прямо как твоя мать. Но я все равно тебя люблю.

— Милая, я ужасный человек! Я… Погоди, что ты сказала?

Эллис нежно погладила его по щеке.

— Не могу тебя забыть. Никак не могу. Я все еще тебя люблю. И готова простить тебе что угодно, лишь бы ты был рядом. Я не добрая, Джим, я идиотка. Потому что только идиотки возвращаются к тем, кто их бросил.

— К Оливеру тоже вернешься? — усмехнулся он.

— Нет, его-то бросила я.

— Эллис, — тихо произнес Джим. — Ты, конечно, не поверишь, но… Я тоже люблю тебя. Я никогда тебя не забывал. Хотя я и жил с другими женщинами, но…

— Я знаю. — Она приложила указательный палец к его губам. — Я верю тебе, хочу верить. Твоя мать рассказала мне о твоей невесте.

— Невесте… — с горечью повторил Джим. — Она не согласилась выйти за меня и убила моего ребенка. Угадай почему.

— Она хотела сделать тебе больно?

— Как же ты все-таки меня хорошо знаешь. Да, так и было. Она два года ждала, когда я сделаю ей предложение. А когда забеременела… Я сказал, что не хочу этого ребенка. Что я не готов. Просто испугался, понимаешь? Я передумал через час, но не смог ее найти, чтобы сказать ей об этом. А она на следующее же утро пошла в больницу. Сказала, что не желает иметь ничего общего с человеком, который боится ответственности. И бог мой, как она права!

— Ты изменился, — сказала Эллис задумчиво. — Эта женщина тебя изменила. Я должна быть ей благодарна. Если бы она не ушла от тебя, ты никогда не приехал бы сюда.

— Меня тянуло в Смолбридж, — прошептал Джим. — Я тысячу раз пожалел, что уехал и оставил тебя. Я ведь тогда тоже испугался ответственности.

— Но теперь ты другой!

Он покачал головой.

— Боюсь, что ты ошибаешься.

— Нет, Джим. Ты колкий, как еж, язвительный, как ехидна, — таков твой характер. Однако ты больше не живешь для себя. Ты перестал быть эгоистом.

— Если бы это было правдой, я бы не отдал тебе тот конверт.

— Но ты же не знал, что я приду к тебе, рассорившись с Оливером.

— Я на это надеялся.

— Почему ты пытаешься себя очернить?