Кэтрин Сатклифф: Жар мечты

Лондон, Англия

Октябрь 1861

– Дуэль карается повешением. Бога ради, Николаc, о чем ты думаешь?

– Прочь с дороги, – закричал на своего старшего брата Николас Сейбр. – Тебе, кажется, не терпится поскорее наябедничать папочке?

Кристофер Сейбр покачал головой и остался стоять нос к носу с Ником.

– Она не стоит того, поверь мне… Эта девица пользуется тобой…

Ник схватил Кристофера за лацканы сюртука.

– Я прикончу и тебя, если ты произнесешь о ней еще хоть одно пренебрежительное слово!

– Бог мой! – Кристофер едва вырвался из железной хватки Ника. – Я не в силах тебе помочь. Ник. Я сделал все, что мог. Отец тоже не стоял в стороне. Он не мешал тебе волочиться чуть ли не за всеми женщинами Европы сразу, он оплачивал твои карточные проигрыши, даже будучи на грани банкротства, но он не станет потворствовать убийству. Он велел мне передать тебе: если ты ввяжешься в эту историю, он отречется от тебя и лишит тебя наследства.

– Сколько раз я это уже слышал!

– Похоже, теперь он все-таки решился…

– Как знать, как знать… – Ник бросил взгляд на кучку людей, стоявших в отдалении. Туман вился вокруг них, они ждали рассвета. Лица их были бледны и серьезны.

Сзади шевельнулся Кристофер.

– Выслушай меня. Я понимаю, почему ты так поступаешь, Ник, но это не имеет никакого отношения к чувствам, которые ты испытываешь – а может, и не испытываешь, к Джослин Лерейн. Когда ты, наконец, перестанешь пытаться заставить весь мир заплатить за его смешные несправедливости?

– С каждым днем ты все больше напоминаешь благородного графа Честерфильда…

– Он был неплохим отцом. Ник…

Ник откинул назад голову и расхохотался. Горький уродливый хохот прорезал предутреннюю тишину.

Кристофер шагнул и оказался прямо перед братом, закрыв собой человека, с которым тому предстояло через несколько секунд биться на дуэли.

– Не понимаю… – вздохнул он. – Не понимаю, чем эта девушка кажется тебе привлекательнее всех тех красавиц с которыми ты забавлялся последние годы?

– Она не такая, как остальные…

– Она тебя околдовала! Неужели ты этого не замечаешь? За ее невинными глазами и бесхитростной улыбкой скрывается змеиное сердце! Ты был ей нужен только для того, чтобы заставить лорда Прайса ревновать, вот и все…

– Ты безбожно лжешь, – отозвался Ник холодно.

– Хотел бы я, чтобы это было так. Знай, Ник, я аплодировал бы твоему поступку, если бы считал, что ты уверен в этой девушке. Клянусь Богом, я защищал бы тебя до конца. Мне ли не помнить, каким ранимым ты был в детстве, как тяжело переживал то, что наша мама бросила нас, сбежав в Индию с тем чертовым моряком…

Губы Ника дрогнули.

– Да, конечно. Но она получила по заслугам, не так ли? Кристофер отпрянул.

– Как ты можешь так говорить? Ее зарезали…

– Вместе с ее любовником.

– И тебе никогда не приходило в голову, что она могла действительно любить адмирала?

– Леди Честерфильд не любила никого, кроме самой себя и того, кто в тот момент был ее любовником… А таких было немало, как я припоминаю.

Кристофер встряхнул головой.

– Мы с папой простили ее. Почему ты не можешь этого сделать?

– Папа не просто простил ее, Крис. Папа был счастлив отделаться от нее: он был слишком занят собственными любовными похождениями.

– Значит, желая отомстить ты проклинаешь весь мир, превращая жизнь отца в ад и пачкая имя и репутацию Сейбров?

– Я собираюсь жить, сообразуясь только с собственным мироощущением…

– Жизнь твоя не будет слишком долгой… Или Прайс убьет тебя, или тебя повесят как убийцу… – Кристофер почти умолял брата. – Ты был слишком маленьким, Ник, чтобы перенести такую боль. Мама бросила нас, и все последние годы ты только и делал что раздавал удары, пытаясь заглушить свое отчаяние женщинами, деньгами и вином… – Крис прижал руку к груди. – Неужели ты думаешь, что я ничего не чувствовал, не приходил в отчаяние?.. Прошлого не воротишь, только когда я осознал это, я смог, наконец, позабыть обиду и повести пристойную, добропорядочную жизнь.

– Именно к этому я сейчас и стремлюсь…

– Убив для начала человека, который осмелился утверждать, что спал с Джослин?

– Это оскорбительная ложь, и я намерен ее опровергнуть. – Ник сделал знак секунданту. Небо уже начинало светлеть. Лорд Прайс, старший сын графа Элмсбери, стоявший в отдалении, снял сюртук.