Роберта Джеллис - Дракон и роза

Мать и ребенок росли и были довольны. Однако Джаспер не мог вечно защищать Маргрит. На слабого короля, а через него и на Джаспера, оказывалось давление. Такое большое наследство не могло остаться незамеченным. Возможно, Джаспер и дал бы королю отпор, с помощью лести и скрытых угроз заставил бы слабый рассудок Генриха IV работать в прежнем направлении, но страна бурлила недовольством, направленным против соратников Генриха. Во главе этих недовольств стоял Ричард, герцог Йоркский. Его сторонники распускали грязные сплетни о связи Маргрит с братом ее мужа.

Эти сплетни недалеки от истины, признал про себя Джаспер, входя в комнату, где Маргрит учила трехлетнего сына считать. Когда Эдмунд женился на ней, Джаспер был к ней равнодушен. Теперь же, когда она превратилась в женщину… Жениться на жене брата было бы кровосмешением. Лучше было бы выдать ее замуж. Он остановился, не зная как начать неприятный для них обоих разговор. Увидев дарителя всевозможных сладостей и восхитительных игрушек, Генрих вскочил и обнял его за ноги.

– Давай поиграем, дядя Джаспер.

– Нет, сегодня я злой дядя. – Джаспер любил рассказывать Генриху истории о злых дядях, от которых кровь стыла в жилах, и смотреть, как, замирая от ужаса, маленький мальчик просит рассказать еще. – Я пришел, чтобы похитить твою мать.

– Нет, нет, мама никогда не оставит меня.

– О, да. Это должно случиться. Но ты знаешь, как мудра леди Маргрит. Она обманет этого дядю, убежит и вернется к тебе.

Генрих зашелся смехом. В эту игру они часто играли, и, поскольку Маргрит всегда возвращалась, эту игру он любил. Джаспер подхватил его и подбросил в воздух. Как всегда, во время возни с племянником, он поразился хрупкости тельца под одеждой. Он крепко подхватил мальчика и нежно поцеловал, затем поставил его на ноги и, шлепнув, отправил играть.

– Ты не должен дразнить его, Джаспер. Что если со мной случится несчастье? Он может и в самом деле винить тебя.

– Да, но я это и имел в виду. Сегодня я злой дядя и действительно пришел разлучить мать с ребенком. Ты должна снова выйти замуж, Маргрит.

Он говорил это не в первый раз, но Маргрит почувствовала, что его тон изменился.

– Полагаю, что должна, – медленно проговорила она, – но я не понимаю, почему я должна разлучаться с Генрихом.

– Я не могу выпустить его из своих рук. Ты ведь знаешь это. В нем течет и королевская кровь. Кроме того, если у тебя не будет других детей, Генрих будет наследником твоего состояния, в котором твой муж будет иметь долю только до тех пор, пока ты жива.

– А ты наследуешь состояние своего брата.

– Маргрит! Даже небеса не заставят тебя поверить, что я позволю волосу упасть с головы Генриха. Ты не потеряешь его, если выйдешь замуж за младшего брата Бэкингема. Я уже говорил, что ради тебя он согласился приехать сюда, в Пембрук.

– Я отказала старшему, а теперь должна выйти за младшего? – вспыхнула она.

– Маргрит, моя Маргрит, ты не знаешь, как скверно обстоят дела. Эта Французская волчица, на которой женился король, повернула против него всю страну. Скоро начнется открытая война – не одно мелкое сражение то тут, то там, а война. Эта женитьба даст тебе графство Бэкингема, а графство Бэкингема окажется весьма полезным, если меня убьют в сражении. Я уверяю тебя, что не могу выпустить Генриха из Уэльса, а в Уэльсе ни по крови, ни по положению тебе никто не составит пару.

Краска гнева схлынула с ее лица.

– Убит? Только не ты, Джаспер!

– Другие так умирают. Я буду спокоен за безопасность мальчика и за твою.

– Я… Я подумаю над этим.

Маргрит не понадобилось много времени, чтобы признать правоту Джаспера. Стаффорд будет нежным и заботливым мужем, а союз с Бэкингемами наверняка окажется полезным при нынешнем положении дел в стране. Свадьба была простой и тихой. Через несколько дней молодые уехали, и жизнь в Пембруке пошла, как и прежде.

В целом же в стране дела шли все хуже и хуже. Гражданская война не заставила себя долго ждать. Исполненный сознанием долга Джаспер выступил в поддержку своего брата короля и ненавистной ему королевы, а Бэкингем сумел сохранить нейтралитет. Он благосклонно относился к королю, но видел и его недостатки. До тех пор пока Генрих IV у власти, пусть даже и номинально, беды не кончатся. С каждым днем король становился все более безвольным и зависимым от своей жены, а королеву народ и титулованное дворянство одинаково ненавидели с той лютостью, какую редко проявляют по отношению к супруге короля.