Элизабет Торнтон - Алый ангел

– Ты не собираешься следовать совету старика, – повторил Родьер.

– Только когда ад замерзнет, – подчеркнуто медленно произнес юноша.

Родьер не смог сдержать короткий смешок. Он похлопал Кэма по плечу, а несколько священников перекрестились, будто протестуя против только что произнесенного отвратительного богохульства.

– Молодежь всегда отличалась вспыльчивостью, – добродушно сказал Родьер. – Ты нравишься мне, Камилл. – И уже серьезнее продолжил – Послушай! Если ты погибнешь, то никак не сможешь помочь своей матери и сестре. Шевели мозгами, парень! Сопротивление ничего тебе не даст. Но если мы переживем эту ночь, у нас появится шанс.

– Я собираюсь умереть счастливым, – сказал юноша.

– Как? Прихватив с собой пару этих негодяев?

– А вы что предлагаете?

– Запомни, я ничего не обещаю, но предлагаю довериться мне. Я ведь недаром адвокат. Перед казнью они дадут нам шанс оправдаться.

– Я полагаю, вы имеете в виду фальшивый трибунал под предводительством этого подстрекателя Майяра?

Странная улыбка мелькнула на губах Родьера.

– Он может быть их предводителем, но настоящей властью обладает другой человек.

– Да? Кто же?

– Кто-то, кто старается все время оставаться незамеченным. Правая рука Дантона. Он где-то здесь, в тени. Ты не заметил его?

– Нет. Кто это?

– Маскарон.

– Никогда не слышал о нем.

– О нем мало кто слышал. Он не хочет, чтобы о нем знали.

Юноше пришла в голову мысль, и он расправил плечи.

– Бы сказали, что Маскарон – правая рука Дантона! Значит, если власти знают, что происходит, возможно, он здесь, чтобы прекратить эти убийства.

– Шутишь! Что бы Дантон ни чувствовал, он ни за что не посмеет перечить толпе. Они могут завтра же вышвырнуть его из кабинета, и где он тогда окажется?

– Там, где он и заслуживает быть, – сказал Кэм с предательской горечью в голосе.

В течение минуты не было сказано ни слова. Потом Родьер заметил:

– У Маскарона есть какая-то другая причина находиться здесь. Интересно, что же такое важное заставило его показать свое лицо, когда…

Родьер смолк на полуслове. На винтовой каменной лестнице послышался шум приближающихся шагов. До слуха доносились обрывки революционных песен. Свет, пробивающийся из-под двери, разгорелся ярче. Все разговоры в камере прекратились, не стихли только монотонные молитвы священников.

Когда в замочной скважине загремел ключ, узники поднялись на ноги.

– Ты со мной? – спросил Родьер.

– Я с тобой, – ответил Кэм, поднимаясь, чтобы встать рядом со своим товарищем.

– Ты мой племянник, – сказал Родьер. – Предоставь все объяснения мне. И постарайся по возможности выглядеть как простолюдин. Если они почуют в тебе аристократа, нам обоим конец.

Толпа наводящих ужас санкюлотов ворвалась в камеру. В окровавленных руках у них были сабли, пики и огромные тесаки для рубки мяса. Заключенных грубо схватили и потащили, осыпая ударами, пинками и проклятиями, в освещенный факелами коридор, затем вниз по крутым узким каменным ступеням во внутренний двор, где несчастных ожидал жестокий и скорый суд.

Кэм не мог не содрогнуться от ужаса при виде открывшейся перед ним кровавой бойни. Даже сорвиголова Родьер на мгновение остолбенел. Двор пылал, словно раскаленный горн печи, освещенный пламенем двух костров, разведенных в честь этого дьявольского действа. Справа, прямо на виду у допрашиваемых заключенных, людей, осужденных на казнь, рубили на куски. Повозки, запряженные лошадьми, приехали, чтобы забрать растущие горы трупов. Женщины – у некоторых к фартукам были приколоты человеческие уши – сваливали тела на повозки, время от времени отрываясь от своего занятия, чтобы станцевать «Карманьолу». [3]Крики убийц и их жертв были оглушительными. «Сам ад, наверное, не так ужасен», – подумал Кэм, пытаясь побороть собственный страх.

«Судьи», по большей части пьяные, сидели за круглым столом. Родьер, быстро придя в себя, схватил «племянника» за рукав и протолкался в первые ряды.

Кэм держался сзади, пытаясь своим видом выразить испуганное подчинение. Если план Родьера провалится, их уже ничто не спасет. И Кэм решил, когда его час настанет, обязательно прихватить с собой одного из палачей. Хотелось бы главного, но кто из них лидер? Кэм украдкой посмотрел на толпу «судей». Человек в очках на остром носу – Майяр, «герой» Бастилии. Он без участия присяжных выносит смертный приговор, если несчастный заключенный оказывается аристократом или священником. В этом случае исключений не делали.