Джулия Куинн - Первый поцелуй

Кто же знал, что Тилли настолько популярна?

– Я совершенно уверен, – продолжил первый джентльмен, – что там было два лакея.

Питер пожал плечами. Ему было все равно, говорил ли этот щеголь правду или нет.

– Леди Матильда тоже была там, – сказал он. – Можете спросить у нее, если мне вы не верите.

– Это правда, – сказала Тилли, приветствуя его улыбкой. – Хотя мистер Брукс действительно снял свой сюртук.

Мужчина, который утверждал, что гостей обыскивали три лакея, повернулся к Питеру и несколько насмешливо осведомился:

– А с вас снимали сюртук?

– Нет.

– После того, как был обыскан мистер Брукс, остальные гости возмутились, – пояснила Тилли, а затем, решив сменить тему разговора, спросила собравшихся кавалеров:

– Вы знакомы с мистером Томпсоном?

Нашлась только пара знакомых; Питер все еще был почти новичком в городе, и большинство его знакомств ограничивалось школьными друзьями из Итона и Кембриджа. Тилли представила его, как того требовали приличия, после чего он занял не самое лучшее место в комнате, поскольку ни один из джентльменов не пожелал освободить свое место и позволить другому получить преимущество в ухаживании за прекрасной, и к тому же весьма богатой, леди Матильдой.

Питер читал « Светскую хронику леди Уислдаун »; он знал, что Тилли считалась самой богатой наследницей сезона. И он вспомнил, что Гарри довольно часто рассказывал о том, как ему приходилось буквально палкой разгонять охотников за приданым. Но до этого момента Питер не понимал, насколько усердно молодые мужчины Лондона боролись за руку леди Матильды.

И это было противно.

А ведь он обещал Гарри, что джентльмен, которого она выберет (или, что более вероятно, которого выберет для Тили ее отец), будет относиться к девушке с любовью и уважением, которых она заслуживала.

И поэтому он стал внимательно приглядываться к претендентам, чтобы по возможности отпугнуть томящихся от любви поклонников, окружавших ее.

С первым из них Питер справился довольно легко. Потребовались считанные минуты, чтобы понять, что словарный запас этого джентльмена не достигает трехзначного числа, так что Питеру оказалось достаточно всего лишь упомянуть о признании Тилли, что всем остальным наслаждениям она предпочитает наслаждение от чтения философских трактатов. Соискатель тут же заторопился к двери, и Питер решил, что, даже если Тилли прошлой ночью и не упоминала о такой своей склонности, факт оставался фактом: девушка, конечно же, была достаточно умна, чтобы суметь прочитать философские работы, если бы ей захотелось, и потому удалившегося джентльмена следовало исключить из списка претендентов.

Следующий джентльмен был известен Питеру своей порочной репутацией неисправимого игрока. Поэтому все, что потребовалось для того, чтобы сей поклонник спешно ретировался, – было упоминание о предстоящих лошадиных скачках в Гайд–парке. И Питер с удовлетворением отметил, что за этим джентльменом последовало еще трое других претендентов. Хорошо, что скачки не были им выдуманы, хотя эти четверо молодых людей наверняка будут несколько разочарованы, когда поймут, что Питер ошибся с точным временем этого события, и что все ставки уже были сделаны приблизительно часом ранее.

Что ж, прекрасно.

Питер улыбнулся. Он получал от всего происходящего гораздо больше удовольствия, чем мог себе вообразить.

– Мистер Томпсон, – донесся до его слуха сухой женский голос, – зачем вы распугиваете кавалеров моей дочери?

Он повернулся и оказался стоящим перед леди Кенби. Ее глаза смотрели на него насмешливо, за что Питер был ей очень благодарен. Большинство матерей непременно рассердились бы.

– Ну, что вы, – ответил Питер. – Во всяком случае, не тех, за кого бы вы хотели выдать свою дочь.

Леди Кенби лишь слегка приподняла брови.

– Любой мужчина, который предпочитает проигрывать свои деньги на скачках, а не оставаться здесь с вами, не достоин вашей дочери.

Она рассмеялась, и это сделало ее удивительно похожей на Тилли.

– Хорошо сказано, мистер Томпсон, – похвалила она. – Нельзя быть слишком осторожным, разговаривая с матерью богатой наследницы.

Питер сделал паузу, неуверенный, были ли ее слова более язвительными, чем тон, которым они были произнесены.

Если леди Кенби знает, кто он такой, – а она сразу же вспомнила его имя, когда их знакомили прошлой ночью, – то она также знает, что к его имени не прилагается практически ни единого пенни.