Джулия Куинн: Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)

— Леди, — снова произнес голос, на сей раз он был немного другим, почти вежливым. Говорящий вышел из тени вперед и изящным круговым движением протянул свою руку, чтобы сопроводить их. – Буду рад Вашему обществу, если позволите, — пророкотал он.

Грейс бросила взгляд назад – тщетно, как она и ожидала, было ясно, что нет никакого средства спастись. Она повернулась к вдове, ожидая увидеть ее в ярости, но та была совершенно белой. Именно тогда Грейс поняла, что дрожит.

Вдова дрожала.

Они дрожали обе.

Разбойник наклонился, прислонившись плечом к дверному проему. Он улыбнулся медленно и лениво, с очарованием жулика. Как могла видеть Грейс, половина его лица была скрыта маской, она не знала его, но три вещи о нем были совершенно ясны:

Он был молод.

Он был силен.

И он был смертельно опасен.

— Мэм, — сказала Грейс, толкнув вдову локтем. — Я думаю, что мы должны сделать так, как он говорит.

— Мне нравятся разумные женщины, — сказал он и снова улыбнулся. На этот раз всего лишь слегка приподнялся уголок его рта. Но его пистолет оставался поднятым, и его очарование ничуть не помогло успокоить страх Грейс.

Затем он протянул ей руку. Он протянул свою руку . Так, словно они прибыли на прием. Так, словно он был джентльменом и собирался спросить о погоде.

— Могу я быть полезен? – пророкотал он.

Грейс в отчаянии покачала головой. Она не могла дотронуться до него. Она точно не знала почему , но сердцем чувствовала, что это будет чрезвычайное бедствие, если вложить свою руку в его.

— Что ж, — сказал он с небольшим вздохом. — Леди сегодня настолько самостоятельны. Это разбивает мне сердце, в самом деле. — Он наклонился, словно делясь секретом. — Никому не нравится чувствовать себя лишним.

Грейс уставилась на него.

— Все немеют от моей милости и очарования, — сказал он, отстраняясь, чтобы позволить им выйти. – И так каждый раз. Право же, мне нельзя находиться рядом с леди. Я Вас так раздражаю.

Он был безумен. Это было единственным объяснением. Грейс не заботило, были ли милы его манеры, он должно быть безумен. И у него имелось оружие.

— Хотя, — размышлял он, не выпуская пистолета из рук, и его голос, казалось, сотрясал воздух, — некоторые, конечно, скажут, что немая женщина является наименее раздражающей из всех.

Томас согласился бы , подумала Грейс. Герцог Виндхэм, который несколько лет назад настоял, чтобы она называла его по имени (вместо нелепого хора из Ваша милость, мисс Милость, Ваша милость ) [мисс Грейс = мисс Милость], не терпел никакой болтовни.

— Мэм, — немедленно прошептала она, потянув вдову за руку.

Вдова ни слова не сказала и не кивнула, но она взяла руку Грейс и позволила помочь ей выйти из кареты.

— Ах, теперь намного лучше, — сказал разбойник, ухмыльнувшись. — Какая удача для меня наткнуться на двух столь божественных леди. Я думал, что меня встретит противный старый джентльмен.

Грейс отступила в сторону, не отрывая взгляда от его лица. Он не был похож на преступника, или точнее, на ее представление о преступнике. Его произношение говорило об образовании и хорошем воспитании, и он, наверняка, недавно мылся, иначе она не могла бы не почувствовать запаха.

— Или, возможно, одна из тех ужасных юных жаб, утянутых в жилет на два размера меньше, — размышлял он, глубокомысленно потирая свободной рукой подбородок. — Вы знаете таких, не так ли? – спросил он у Грейс. — Красное лицо, пьет слишком много, думает слишком мало.

К своему большому удивлению Грейс кивнула.

— Так я и думал, что Вы знаете, — ответил он. – У них довольно толстый зад, как не печально.

Грейс только стояла и мигала, наблюдая за его ртом. Это была единственная часть его лица, за которой она могла наблюдать, верхнюю часть скрывала маска. Но его губы были настолько полны движения, так отлично сформированы и выразительны, что она почти чувствовала, что могла его видеть. Это было странно. И завораживающе. И более чем тревожно.

— Ах, ну, что ж, — сказал он, с тем же самым обманчиво–скучающим вздохом, который Грейс видела у Томаса, когда тот желал сменить тему разговора. — Я уверен, что Вы, леди, понимаете, что это не светский раут. — Его глаза метнулись к Грейс, и на лице появилась дьявольская улыбка. — Не совсем.

Губы Грейс приоткрылись.

Его взгляд — насколько она могла видеть его глаза через маску — стал тяжелым и обольстительным.

— Я, действительно, люблю смешивать бизнес и удовольствие, — пророкотал он. — Это не так часто случается, не с теми же тучными молодыми господами, путешествующими по дорогам.