Барбара Картленд - Любить запрещается

«Не давайте брату волноваться». Как часто Ария слышала эти слова от их семейного доктора, понимая, что он с таким же успехом мог бы попросить ее повернуть течение вспять или изменить погоду каким-нибудь волшебным заклинанием!

Нервы Чарлза были на пределе. Любая мелочь могла их так расшатать, что в результате он оказывался в ненамного лучшей форме, чем когда его спасли от террористов. Но больше всего его всегда расстраивали мысли о деньгах.

Ария понимала: он все время подсознательно боится, что они окажутся не в состоянии сохранить Квинз-Фолли и что дом придется продать. Земля заложена и перезаложена. Очень трудно год за годом выплачивать страховой взнос, и только благодаря нечеловеческим усилиям Чарлза на ферме они ухитряются как-то выжить.

Деньги, деньги, деньги! Арии казалось, что это слово все время звучит у нее в ушах, преследует ее днем и каждую ночь неизменно присутствует в ее снах.

По пути в Лондон она подсчитала, во что ей обойдется проживание в городе. Даже в самом дешевом отеле выходит никак не меньше трех гиней в неделю, да еще питание. С тихим вздохом она ощутила стыд за свой аппетит. Ей часто хотелось есть, но все же любая девушка ее возраста позавидовала бы ей, потому что, сколько бы она ни ела, на вид нисколько не прибавляла в весе.

Ария взглянула на себя в зеркало. Черный плащ и юбка, которые она купила в Париже в ту последнюю зиму с отцом, все еще выглядели ладными и современными. Какая удача, что ей удалось тогда купить одежду черного цвета: ведь многие ее платья были откровенно девичьими.

Когда пришло известие о смерти ее бабушки, сэр Гладстон сначала высмеял ее желание надеть траур, но в конце концов согласился с желанием дочери купить достаточно темных платьев, чтобы достойно встретить кузину, которая после похорон была в Париже проездом.

Впоследствии эта кузина поселилась в Южной Африке; она была единственной, кого Ария помнила из родственников, кроме Чарлза. И мать, и отец были единственными детьми у своих родителей, так что, если и оставались другие родственники, Чарлз с сестрой давно потеряли связь с ними.

– Нас осталось всего двое на всем белом свете, – вслух подумала Ария, но, увидев в зеркале движение своих губ, тихо посмеялась над этой нелепостью.

Ее трудно было расстроить надолго. Настроение Арии снова поднялось. Она немного сдвинула на правую бровь маленькую черную шляпку, которая была на ее рыжих кудрях, достала косметичку и попудрила нос. Нужно выглядеть как можно лучше, прежде чем подняться по узким ступенькам в агентство. Кто знает, что ждет ее там?

Ария все еще предавалась тому, что Нэнни называла фантазиями, когда услышала, как по лестнице кто-то спускается. Подняв глаза, она увидела мужчину и женщину.

– Лучшее, что мы можем сделать, – говорил мужчина, – это отдать весь наш доход слугам и попросить взамен несколько шиллингов на карманные расходы.

– О, не будь таким нелепым, Джон! – раздраженно воскликнула его спутница. – Ты сам знаешь: нужно, чтобы в доме кто-то был. Так дальше не может продолжаться.

С хмурым лицом она протиснулась мимо Арии, за ней, с видом человека, которому все надоело, последовал ее муж, и входная дверь с треском захлопнулась за ними.

Ария еще раз оглядела себя в зеркале и стала подниматься по лестнице. Агентство миссис Бенстэд было точно таким же, как и все остальные, в которых Ария побывала в то утро. Тот же запах газа и застарелого табачного дыма, такие же грязно-коричневые стены с облупившейся краской, тот же дух уныния, пропитавший всю контору.

Она обратилась к угрюмого вида девице, с безразличным видом сидящей за столом. Услышав, что Ария сама нанимается на работу, а не хочет нанять прислугу, девица слегка оживилась.

– Миссис Бенстэд примет вас через секунду, – сказала она. – Вы присядьте.

Ария села на неудобный стул, у которого одна ножка была короче другой, прислоненный к стене прямо у двери. Девица повернулась к своей машинке и застучала по клавишам с чуть ироничным видом, как бы насмехаясь над теми, кто рассчитывает найти что-нибудь необычное и интересное в таком месте, как это.

Дверь в другом конце комнаты отворилась, и из нее выпорхнула крупная цветущая дама в шляпке с зелеными перьями и с чрезвычайно ядовитого оттенка помадой на губах. Она беспечной походкой прошла через комнату, подмигнула девице за столом и сказала:

– Пока, милочка, еще увидимся.

Затем она стала спускаться по лестнице с топотом, от которого, казалось, затряслась вся контора.