Джулия Куинн: Ее тайный дневник

— Толстые губы непривлекательны, а пухлые — просто прелестны, — заметил Тернер.

Объяснение, кажется, убедило Миранду, потому что она, поразмыслив, заметила:

— Понятно. А у самой Фионы тонкие губы. Лично мне это не нравится.

— И ты абсолютно права, — с жаром заверил ее Тернер.

Ему на самом деле нравилась забавная девочка, и он хотел ее ободрить.

— Почему?

Тернер мысленно принес извинения всем правилам этикета и приличия, прежде чем ответил:

— Пухлые губы гораздо приятнее целовать.

Миранда охнула и покраснела, потом улыбнулась.

— А я и не знала.

Тернер остался доволен собой.

— Сказать, о чем я думаю. Миранда Чивер?

— О чем?

— О том, что тебе просто надо подрасти.

Он не успел это произнести, как пожалел о своих словах. Она теперь наверняка спросит, что он имеет в виду, а что он ей ответит?

Но не по годам развитая девочка лишь склонила голову набок, обдумывая его слова.

— Полагаю, вы правы, — печально вздохнула она. — Вы только посмотрите на мои ноги.

Тернер кашлянул, чтобы подавить смех.

— Вижу. И что же?

— Ну, они слишком длинные. Мама говорит, что они у меня начинаются от плеч.

— А мне кажется, что твои ноги, как им и положено, начинаются от талии.

Миранда засмеялась:

— Я выразилась метафорически.

Тернер недоуменно заморгал. Ну и ну! Каков словарный запас у десятилетнего ребенка!

— Я имела в виду, — продолжала Миранда, — что мои ноги по сравнению со всей фигурой слишком большого размера. Думаю, что поэтому я никак не могу научиться танцевать. И постоянно наступаю на ноги Оливии.

— Бедная сестренка!

— Мы вместе учимся, — пояснила Миранда. — Я думаю, что если бы остальные части моей фигуры соответствовали ногам, я не была бы такой неловкой. Да, вы правы — я должна подрасти.

— Прекрасно, — сказал Тернер, радуясь тому, что выразился удачно. — А мы уже приехали.

Миранда подняла голову и посмотрела на серые каменные стены своего дома. Он стоял на берегу одной из многочисленных речек, соединяющих озера. Чтобы попасть туда, надо было перейти по мощенному булыжником мостику.

— Большое спасибо за то, что проводили меня домой, Тернер. Обещаю никогда не называть вас Найджелом.

— А ты обещаешь ущипнуть Оливию, если она назовет меня таким именем?

Миранда кивнула, весело взвизгнула и зажала рот рукой.

Тернер спешился, повернулся к девочке и помог ей сойти с лошади.

— Ты знаешь, что тебе следует сделать, Миранда? — вдруг сказал он.

— Теряюсь в догадках.

— Я думаю, что ты должна вести дневник.

Девочка удивленно на него посмотрела:

— Зачем? Кто захочет его читать?

— Никто, глупышка. Ты будешь вести его для себя. И может, когда тебя уже не будет на свете, твои внуки прочитают его и узнают, какой ты была в детстве.

— А если у меня не будет внуков?

Тернер импульсивно протянул руку и взъерошил ей волосы.

— Ты задаешь слишком много вопросов, солнышко!

— Но все-таки если это окажется правдой?

Господи, какая же она настырная! Для своих-то лет!

— Возможно, ты станешь знаменитостью. — Он вздохнул. — И все дети, которым расскажут о тебе в школе, захотят познакомиться с тобой.

Миранда бросила на него подозрительный взгляд.

— Ну хорошо. Хочешь знать, почему я на самом деле думаю, что тебе надо вести дневник?

Девочка кивнула.

— Потому что в один прекрасный день ты повзрослеешь и станешь красивой, а не только умной, как сейчас. И тогда ты заглянешь в свой дневник и поймешь, какими же глупыми были такие девочки, как Фиона Беннет. И тебе станет смешно, когда ты вспомнишь слова мамы о том, что ноги у тебя растут от плеч. И может, ты улыбнешься, вспомнив обо мне и о том, как мы с тобой мило болтали когда-то.

Миранда смотрела на него и думала, что он похож на греческого бога из отцовских книг.

— Знаете, что я думаю? — прошептала она. — Я считаю, что Оливии очень повезло иметь такого брата.

— А я полагаю, что ей посчастливилось иметь такую подругу.

У Миранды дрогнули губы.

— Я надеюсь, мы продолжим наше общение, — чуть слышно сказала она.

Тернер наклонился и поцеловал ей руку так же учтиво, как сделал бы это, целуя руку самой прекрасной даме в Лондоне.

— Хотелось бы верить, — улыбнулся он и, кивнув, вскочил на лошадь.

И ускакал, держа за поводья кобылку Оливии. Миранда смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду. И продолжала еще долго вглядываться в даль.

Уже поздно вечером Миранда зашла в кабинет к отцу. Тот сидел, склонившись над рукописью и не замечая, как воск со свечи капает на стол.