Барбара Картленд - Крылья экстаза

Но она уже не видела ни сияющего солнца, ни прекрасных цветов, ни зеленой травы, на которой по-прежнему лежал Кендрик, просматривая газеты. Вместо этого ее мысленному взору представлялся тронный зал во дворце, где восседали ее родители по торжественным случаям, а рядом по обеим сторонам невысокие резные стулья, тоже весьма походившие на троны, которые занимали они с Кендриком.

Так прошло несколько минут.

— Я жду! — раздался требовательный голос графа.

— Я… Я… — Губы, казалось, отказывались слушаться свою хозяйку. — Я… не та, за кого ты меня принимаешь, я…

— Ты не графиня Кастельно?

— Н-нет…

— Еще один обман? Тина кивнула.

— Тогда кто же ты?! Но позволь сказать мне прежде, чем прозвучит твое признание, что кем бы ты ни была. Тиной Бельфлер, графиней де Кастельно или еще Бог знает кем, для меня — ты женщина, которую я люблю и на которой женюсь несмотря ни на что!

— Ах, если бы только я могла выйти за тебя замуж… я была бы счастливейшим человеком на свете… — Слезы продолжали душить ее.

— Но почему ты не можешь этого сделать? Уже не можешь?

— Не совсем так…

— Но если ты помолвлена, то забудь! — вскричал граф. — Наверное, как это принято в большинстве французских семей, тебя еще девочкой обручили с каким-нибудь юношей из богатой семьи, не спросив вашего согласия? Но все это можно исправить! Ты в любом случае станешь моей женой, а не его!

И снова у Тины мелькнула спасительная мысль о побеге. Она была уверена, что Кендрик в любом случае помог бы им, из дома можно было бы ускользнуть ночью, перебраться через садовую стену и оказаться на французской территории еще до рассвета… А потом… Потом потребуется еще по крайней мере неделя, чтобы выяснить, кто помог ей совершить побег, а за это время они сумели бы уже обвенчаться совершенно законно и она была бы его женой как перед Богом, так и перед людьми… По история о кузине Гертруде снова пришла ей на память. Не случится ли подобного и с ними? Жизнью графа девушка не могла рисковать и потому решила быть откровенной до конца.

И, словно читая ее мысли, как случалось уже не раз, граф сказал:

— В любом случае ты должна сказать мне правду. Тина. Секреты между любящими людьми отравляют любовь и ставят меж ними ненужные преграды.

Это было правдой.

И граф должен знать ее, сколь бы убийственной она ни была. Тина решилась пожертвовать собой ради их великой любви.

Она набрала в легкие побольше воздуха и на одном дыхании, зажмурив глаза, выпалила:

— Я — принцесса Мария-Терезия Виденштайнская!

Наступило гробовое молчание. Слезы лились по щекам девушки, и она подняла руки к лицу, чтобы закрыться.

— Это действительно правда? — медленно и тихо переспросил граф.

Будучи не в силах говорить, девушка только кивнула.

— И вы, дочь короля, отправились в Париж изображать распутную женщину, не имея ни малейшего представления об этой стороне жизни?

— Я… Мы с Кендриком были так несчастны… — уже в голос заплакала Тина. — Папа сказал нам, что его отправит в прусские казармы в Дюссельдорф, чтобы сделать настоящим офицером….

— О, как я понимаю его чувства! — воскликнул граф. — Но как он посмел взять в Париж вас?!

— Мы всегда и везде… были вместе… И с его стороны было бы очень жестоко… оставить меня одну…

— Но ведь он мог бы взять вас ив качестве сестры!

— Но в таком случае, как он думал, мы не могли бы повеселиться, потому что мне нужна сопровождающая, ну и все прочее… И поэтому мы выбрали вариант… любовницы…

— Мне понятен ход размышлений вашего брата, но, с другой стороны, вся идея ужасна и безнравственна с самого начала. И где были ваши сопровождающие?

— Нам удалось убежать, потому что мы ехали как раз сюда, в Эттинген. Парижский экспресс остановился на узловой станции как раз тогда, когда там стоял и наш поезд… Мы просто перешли с одного поезда на другой, а этим двум старикам, что ехали с нами… оставили письмо, в котором написали, что если они… все расскажут папе, то им не миновать неприятностей…

— Весьма изобретательно. Но день расплаты все же настал. Что же вы намерены предпринять в отношении нас?

Тина порывисто подалась к графу.

— Я хочу выйти за вас замуж! Я только об этом и молюсь, чтобы быть с вами всю жизнь и обожать вас… Но это невозможно. Никогда.

— Отчего же? Неужели роскошь и обстановка королевского дворца для вас дороже нашей любви?

Тина отошла от окна и положила обе руки графу на плечи.

Он же продолжал стоять неподвижно, и холодная улыбка блуждала по его окаменевшему лицу.