Барбара Картленд - Крылья экстаза

— А ты… искал меня? — помертвевшим голосом спросила Тина. Граф подошел к ней вплотную.

— Ты почти свела меня с ума своим неожиданным исчезновением, не оставив ни адреса, ни какого-нибудь знака, по которому я мог бы отыскать тебя.

— По я написала, что нам… никогда не суждено больше увидеться.

— И я был в отчаянии! В таком отчаянии, которого не испытывал никогда в жизни!

— И вот… ты здесь…

— Здесь. И только благодаря второму твоему письму.

— Но я не писала обратного адреса.

— Это сделала за тебя почта. Когда я увидел на конверте штемпель Эттингена, то первым же экспрессом выехал в Виденштайн.

Тина безвольно опустила руки.

— Так вот как ты нашел меня… — Слезы текли у нее по лицу, и она не скрывала их.

— Да, так я и нашел тебя. — Граф крепко прижал ее к сердцу.

Что-то перевернулось у Тины в груди, и она подняла к любимому заплаканное лицо, которое он не поцеловал, а лишь ласкал долгим внимательным взглядом.

— Я нашел тебя и теперь хочу знать только одно: когда же ты согласишься выйти за меня замуж, поскольку жить без тебя, моя радость, я отныне не в состоянии.

Почти грубо он притянул ее к себе и прижался губами к ждущему рту.

И на сей раз поцелуй был обжигающ и требователен, и в нем пылал жар, не ответить на который Тина после всех вынесенных страданий просто не смогла.

На мгновение в мозгу девушки мелькнула мысль, что если бы таков был бы и первый поцелуй графа, то она непременно испугалась бы, но теперь поднявшееся в ней нечто дикое и снимающее все оковы позволяло с равной силой отвечать возлюбленному.

И снова он вознес ее к солнцу, которое жгло и нежило их своими лучами, — и Тина теперь уже точно знала, что это и есть любовь.

Граф целовал ее до тех пор, пока не ушли все горести и страдания, а тело не наполнилось могучей всепобеждающей радостью.

Тине казалось, что она неожиданно восстала из пепла, а сердце графа, бившееся у ее груди, говорило девушке о том, что и возлюбленный испытывает сейчас те же чувства, что и она сама, что отныне они единое целое и что уже ничто на свете не в состоянии их разлучить.

Когда же он отпустил ее. Тине показалось, что она летит в пропасть, и девушка действительно рухнула бы на пол, если бы граф не поддержал ее заботливой рукой.

Тогда она спрятала раскрасневшееся лицо у него на груди и едва слышно прошептала:

— Я люблю тебя… Люблю… Но я думала, что… никогда уже тебя не увижу…

— И я люблю тебя, родная, — и никогда уже больше не оставлю. Ничто отныне не помешает тебе быть моей.

Граф говорил уверенно и властно, и только нечеловеческим усилием воли Тина заставила себя вспомнить, что все, о чем он сейчас говорит, — невозможно.

— Я… я должна признаться тебе… — наконец решилась она.

Губы графа прижались к ее разгоряченному лбу.

— В чем? — удивился он. — Я уже знаю, что ты совсем не та, за кого себя выдавала, и что виконт Вийерни на самом деле оказался графом де Кастельно.

Тина подняла на него искаженное мукой лицо.

— Так ты знаешь, кто Кендрик на самом деле?

— В жандармерии мне сказали, что он твой брат-близнец, — улыбнулся граф. — Я был настолько рад этой новости, что отдал бы им несколько тысяч франков, если б только не боялся, что меня обвинят в даче взятки государственным чиновникам!

Граф, говоря эти слова, действительно выглядел таким счастливым, что у девушки не повернулся язык сказать ему всю правду.

Он снова настойчиво обнял ее.

— Но как тебе пришла в голову такая вульгарная мысль — явиться в Париж в обличье дамы полусвета? Мне, вероятно, придется серьезно пожурить твоего братца за такую авантюру. Позволить девушке появиться в обществе, где всякий может ее оскорбить, впутать в историю, которая еще неизвестно чем могла бы закончиться, если бы не мое вмешательство!

— Но ведь… ты вмешался… Ты спас меня от маркиза…

— Если бы я не мог тебя спасти, то даже страшно представить, как бы все это обернулось!

— По мне всегда казалось, что я просто… смогу убежать, — попыталась объяснить девушка.

— Убежать от маркиза, как ты убежала от меня, тебе вряд ли бы удалось.

— От тебя… я и не хотела убегать… Но Кендрик сказал, что пресса может начать расследование в отношении нас.

— Думаю, что ваши родители, если они, конечно, живы, поднимут большой скандал, когда узнают о вашем столь недостойном маскараде, — немного сменил тему граф.

И тут Тина почувствовала, она все же обязана рассказать любимому всю правду, хотя одновременно с этим ей казалось, что все еще можно устроить, если попросить графа просто увезти ее с собой.