Марьяна Сурикова - Не зная пощады

Зажмурив от страха глаза, я покорно выполняла все, что говорил незнакомый голос, подталкивая своего малыша появиться на свет. Мне казалось, мгновения растянулись на часы, а сил совсем не осталось, как вдруг ощутила невероятную легкость в теле. Я распахнула ресницы, поняв, что все закончилось, посмотрела вокруг и первое, что увидела, было лицо мужа. Я хотела улыбнуться, но Кристиан смотрел куда-то вниз. Я заметила, как повитуха передала ему крохотный сверток и услышала ее тихий голос:

– Не дышит.

Сердце оборвалось внутри. Я привстала на локтях, хотела сказать, что старуха ошиблась, но голос не слушался, до слуха не доносился крик младенца, а глаза не отрывались от бледного словно воскового лица Кристиана. Я видела, как он прижал к груди сверток, как черные ресницы опустились вниз, скрывая лихорадочный блеск синих глаз, а потом вокруг его рук разлилось знакомое золотистое сияние. Я затаила дыхание, на моих глазах сияние становилось сильнее, а облик Кристиана менялся на глазах. Черты лица заострились, плечи опустились вниз, кожа будто стала прозрачной, через нее стали хорошо заметны голубые венки и все мышцы, натянувшиеся подобно тугому канату. И вот сейчас я испугалась по-настоящему, я осознала, что он делает. Он отдавал собственную жизненную энергию маленькому существу в своих руках, пытаясь разжечь последнюю искорку жизни в крохотном тельце. Я села на земле, преодолевая резко скрутившую тело боль:

– Кристиан! – мой стон остался без внимания, муж не отреагировал на мой голос, а все остальные наблюдатели безмолвно сидели, не отрывая глаз от золотистого сияния, чье свечение становилось слабее. Превозмогая мучительную резь в животе, я встала на корточки и попыталась дотянуться до мужа, когда вздрогнула от резкого младенческого крика, огласившего неподвижную тишину вокруг нас, а Кристиан повалился на спину, не разжимая рук.

– Кристиан! – Я сделала попытку подползти к нему, но пришедший в себя Тин успел первым. Он разжал крепкие объятия отца и вынул пищащего младенца, а потом протянул его подоспевшей повитухе. Обхватив Кристиана за плечи, он пытался приподнять его над землей.

– Тин, он дышит, дышит?

– Я не знаю, Алира.

Я проползла вперед, едва различая фигуры мужчин, расплывавшиеся перед глазами от набежавших на ресницы слез. Добравшись до мужа, прислонилась щекой к его груди, прослушивая сердце. Тин придерживал инквизитора под спину. Я затаила дыхание, я ждала, что раздастся размеренный стук, и все похолодело внутри, когда я ничего не услышала, меня стало колотить в пробирающем до костей ознобе.

– Тин, Тин, я ничего не слышу!

– Отойди, Алира, пусти меня, ты сейчас не в себе, могла не расслышать. Повитуха, успокой младенца, я не в состоянии ничего разобрать из-за этого крика!

Тин довольно грубо отодвинул меня в сторону и прижался ухом к груди Кристиана. Я сидела на земле и не могла пошевелиться, с отчаянной надеждой наблюдая за другом. Ребенок перестал кричать, но я никак не могла отвести взгляд от бледного мужчины на земле, чтобы понять, почему младенец не плачет. Друг медленно выпрямился.

– Мне кажется, я что-то услышал. Есть зеркало?

– Т-там, в-в карете.

Парень подскочил на ноги и бросился к экипажу, заскочил внутрь и вскоре уже выпрыгнул обратно, удерживая в руке овальное зеркало в серебряной оправе на длинной тонкой ручке. Вновь склонившись над Кристианом, он приблизил зеркало к его рту и замер. Кажется, вечность минула, когда Тинольд наконец выпрямился и посмотрел на меня.

– Дышит, Алира. Очень слабое дыхание, почти незаметное, но оно есть.

Впервые в жизни я лишилась сознания.

Я очнулась уже в поместье, в собственной постели. Оглядевшись вокруг, увидела в кресле возле кровати дремлющую служанку.

– Рина, – тронула я девушку за плечо.

– Госпожа, вы очнулись! – подскочила она.

– Где мой муж, где ребенок?

– Господина Кристиана положили в другой комнате, с ним рядом лекарь и господин Бенедикт, он этим утром приехал. Остальных не пускают. Младенца няня взяла, он голодный был, пришлось срочно кормилицу искать. Вас трогать боялись, вы всю ночь и полдня в себя не приходили. Лекарь сказал, что у вас какое-то истощение, а у господина Тинольда ожоги на спине, а с ребеночком все в порядке.

– А с моим мужем?

– Господин… господин Вильдан все никак не очнется.

– Я пойду к нему!

– Госпожа, так не пускают.

– Меня пустят!

Я поднялась с кровати, а служанка подхватила под руки, когда меня внезапно качнуло вперед.