Джэйн Эленд - Подпись Дьявола. Вечная связь. Часть 2

– Ты сам делал себе макияж? – Лиззи фыркнула, а Мара хихикнула.

– А что, завидно? – Люция подняла бровь. – Я много умею, дорогая. Я накрашу ногти и использую тени для век, если сочту нужным.

– Я восхищаюсь мужчиной, который чувствует себя комфортно в своей мужественности, – кивнула Мара.

– Ничего общего с мужественностью, – вздохнула Люция, – Макияж, каблуки или любые другие инструменты красоты – это гендерно-нейтральные предметы моды, используемые на протяжении всей истории как мужчинами, так и женщинами. Нынешняя культура подчинена узким, старомодным верованиям, навязанным обществу ограниченным поколением людей, воспитанным на строгих религиозных правилах и устаревшей морали.

– Ух… – Мара взглянула на Майкла, который открыто выразил недовольство словами брата.

– Что? – Люция усмехнулась, – Я не говорил, что религия – это плохо. Вера может творить чудеса и, ну, умиротворять душу, если люди верят, что вход в рукотворный «дом Божий» откроет им путь на Небеса. Даже несмотря на то, что в прошлый вторник они могли оскорбить своего соседа на расовой почве. Лично я считаю, что религия используется для управления большими группами людей и создания власти. Она не создала ничего, кроме разделения, ненависти и смерти. На протяжении всей истории люди страдали из-за этого. Лишь в последнее время я вижу, как молодое поколение освобождается от такой цепкой власти благодаря своему стремлению к равенству и свободе любви, уважению индивидуальности и полному отсутствию заботы об интересах и взглядах других. Нынешнее поколение более восприимчиво, чем любое другое поколение, которое я знал с тех пор, как религия стала модной. Мне нравится их разносторонний выбор веры или ее отсутствие. Христианин, буддист, исламист, индуист, язычник – мне все равно. Верит ли человек в одного или во многих богов, в природу или в науку – все, о чем я забочусь, это чтобы они были добродушны и уважительно относились к другим, которые отличаются от них. Есть разница между верой или личными убеждениями и религией, которая пытается взять под контроль чью-то жизнь, диктуя правила и угрожая наказаниями, чтобы ограничить свободу.

– Тебя наказали за нарушение правил, – сказал Майкл, и Люция снова усмехнулась. – Сам Бог.

– Нет, – раздраженно ответила Люция, – меня не наказали. Мне никогда не угрожали наказанием, поскольку Отец никогда не хотел, чтобы его создания шли против своей природы. Изгнание – это миф. Я сбежал, потому что мне не было там места.

– Ты сбежал, потому что разрушил Серебряный город. – Майк поправил его.

– После того, как меня предала женщина, которую я думал, что люблю, и мой собственный Отец! – Люция начала злиться.

– Потому что ты нарушил его приказ, – продолжил Майкл.

– Нет, потому что, даже зная правду обо всем, что произошло, после того, как я ушел из дома и стал тем, кто я есть сейчас, он никогда больше не говорил со мной об этом! Он даже не сказал мне ни слова, чтобы объяснить свой выбор действий, свои намерения во всем этом! – отрезала Люция. – И после таких прискорбных событий он бросил меня, тебя, своих детей и всех тварей и предпочел наблюдать за происходящим, не оказывая соответствующей поддержки, которую должен показать любой родитель! Он хочет оставить все на волю судьбы – да будет так! Но это не мешает человеку быть рядом со своей семьей, детьми и теми, за кого он несет ответственность. Моральная поддержка и простое «Я здесь, если тебе нужна помощь в том, через что ты проходишь» не сложны. Так что нет, Мехаэль, я на него не сержусь. Я разочарован в нем. Потому что как Творец, Отец, опекун – он подвел меня! Он оставил меня бороться за себя без надлежащего руководства или поддержки!

– Ты не выполнили его просьбу не вступать в какие-либо отношения с людьми, – ответил Майкл.

– Да, это я сделал, – без колебаний сказал Дьявол, – и я усвоил свой урок. Мне было любопытно, я изо всех сил старался сопротивляться своим внутренним желаниям и своей природе, но потерпел неудачу. И еще раз – я таким создан. Так что это не будет чем-то, чего он не ожидал.

– Согласна, – перебила Софи, и оба брата взглянули на нее. – Бэйл боролся за свободу. Он хотел вырваться из тех цепей, в которые запер его Творец. Что в этом плохого? Почему это наказуемо? Он не принуждал Еву. Он не манипулировал ею! Это было по обоюдному согласию. Ева согласилась, как и я, зная о рисках! Я желала этих отношений. Я знала, с какими последствиями я могу столкнуться.