Тару Ссонберг - Соль и дым [litres]

Когда он натянул на голову футболку, в дверь постучали. Арлен подумал, что это кто-то из парней вспомнил о нем, и проигнорировал гостя. Одевшись, спустился вниз, где все еще стучали, проверил, что закрыл дверь изнутри, и прошлепал босыми ногами на кухню. Поставил чайник и разбил в сковороду два яйца, завалявшихся в холодильнике. Стук в дверь прекратился на время и повторился, когда парень подносил еду ко рту. Арлен выронил вилку.

– Арлен, скажи, что ты там! – раздался приглушенный голос Макензи. Он слышал его не так часто, но никогда бы не спутал его. – Ну же, просто выйди и скажи, что не наделал глупостей!

Все еще не веря в это, Арлен спокойно пошел к двери и взялся за ручку. Она дернулась в его руке, на секунду он испугался, а потом быстро открыл. Перед ним стояла Макензи.

– Как же ты меня напугал, идиот! – выдохнула она ему в лицо.

Арлен впустил ее в дом. На кухне выкипал чайник, а наверху капала вода. Маяк был тих, как и Арлен.

– Почему ты ушел? – спросила Макензи.

Он так долго молчал, что ей пришлось посмотреть ему в глаза, подняв голову.

– Я подумал… когда проснулся, а тебя нет… что ты…

– Я же обещала! – прервала она его. – Обещала, что не уйду, ничего не сказав!

Арлен дотронулся до ее волос, заправил их ей за ухо.

– Прости, я такой дурак, прости меня… Останься со мной. Сейчас.

Внешне Арлен выглядел безразлично и строго, но это могло значить лишь одно – внутри бушевал шторм, последняя лодка разбилась о камни, рана безнадежно кровоточит. Макензи чувствовала это как саму себя. Мягкие черты парня заострились от напряжения, когда он пытался не сболтнуть лишнего по телефону. Девушка попросила его сказать родителям, что она останется у него. Потом он снова сжал ее в объятиях и долго не отпускал ни под каким предлогом, просто молчал, закупоривая в себе какую-то тайну.

Макензи почти начала задыхаться в его руках. Он крепко сжимал ее и еще более устрашающе молчал. Влажный соленый запах окутал их тела, сковывая движения. Пришлось разомкнуть объятия парня и выскользнуть на кухню, оставив его одного. Он не спал, но лежал с сомкнутыми глазами и не шевельнулся вслед за Мак.

На кухне девушку встретили выкипающий чайник и одноглазая яичница. Выключив плиту и выкинув еду в мусорное ведро, Макензи заглянула в холодильник и шкафчики. На полке она нашла зачерствевший хлеб, а в почти пустом холодильнике – какое-то ягодное варенье, по крайней мере, ей очень хотелось, чтобы оно им оказалось. Из хлеба Мак сделала сладкие гренки и выложила на тарелку с вареньем. В чайник снова набрала воды и сделала чашку чая (нашлась только одна). Она вынесла импровизированный ужин в комнату к Арлену, поставила на журнальный стол и мягко коснулась его рук. Он тут же открыл свои серые стылые глаза. За окнами всколыхнулись грозные волны и тут же легли на берег.

Он уже полностью растворился в холодных водах Атлантики, человеческие чувства утратили над ним власть. Осталась только вечность на его нечеткой поверхности. Тонкие невидимые нити все же подрагивали болью, отдаваясь ужасающим эхом в самом сердце Океана, и колокола тревоги звонили с новой силой.

Она хотела домой так же, как он хотел этого.

Ничто не может выжить без дома. Единственный выход – быть самому себе домом. Но когда где-то тебя ждет дом, ничто, созданное руками или мыслями, не сможет заменить его. Никто не заменит дом.

Когда твоя душа принадлежит самой ужасающей стихии, ты можешь только стать ее частью.

Он понял, почему волны бушевали годами. Боль была невыносимой. Но Джокер был готов на все ради Мак, даже дать ей время.

Позволив сознанию уплыть к ледникам, вековая мудрость которых поддерживала и питала его, океан увел за собой водных созданий.

Ей снилось, как она растворилась в холоде и силе, глубоководное течение подхватило ее, разливаясь в душе песней без звука. Потом шепот затопил ее, и захотелось вдохнуть…

Жаркие руки Арлена обнимали ее даже во сне. Хотелось устать от этого, но устала Макензи только от себя, спрятавшейся в очередной раз. За окнами снова зашипели волны, разбудившие ее, и девушка вышла к ним навстречу.

ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД – БЫТЬ САМОМУ СЕБЕ ДОМОМ

На берегу Макензи вдохнула полные легкие соленого морозного воздуха, а на лицо и руки ее опустились нежные снежинки – белые цветы зимы кололи кожу и замораживали боль. Макензи подняла лицо к небу и протянула руки за снежинками. Потом спустилась на мокрые черные камни и набрала в ладони воды. Она блеснула между пальцев и утекла к истокам. Мак снова опустила руки в волны, и они переплелись с ее пальцами и крепко держались за нее. Легкая рябь стала подниматься выше, пока перед девушкой не встал Джокер. Он тяжело дышал и…