Марина Дечко: Ворожея

- Гай! - Молодая знахарка затрясла Ворожебника за плечо: - Как нашел меня?

Рыжий открыл глаза. Уставился на девку, словно бы видал впервые, и недоуменно так:

- Охоронник помог. Сказал, знает кровь твою.

- Как?! - Терпение Яры заканчивалось, потому как та боль, что опалила сердце, растекалась по всему телу. Не стерпеть! Значит, и Дару - ее Дару - многим хуже. Поспеть бы...

- Случайно. Уронил несколько капель на землю, пока переходами шел... Лес помнит тебя, ворожея.

Ярослава заметалась. Она понимала, слышала по гулким раскатам, что нынче добраться до леса невозможно почти. Да только муж...

- Ты ведь жил здесь, - молодая знахарка говорить пыталась ровно, спокойно даже. А вот не выходило. И рука подрагивала, выдавая нетерпение: - верно?

- Верно. В избе этой.

- На околице?

- Все так. За избою - стена камнеградская. Место дрянное...

Знахарка на миг задумалась:

- Если стена, то и лес близок, верно?

- Верно, - откликнулся рыжий. - Только зачем?

- Выведи! - Запросилась знахарка. - К лесу. К Охороннику.

- Дура, - откликнулся по-доброму Гай. И снова прикрыл веки. - Если выйдем из избы, нам не жить. Войска прорвались сквозь стены, и за ними нынче - смерть. Хочешь помереть? Все одно ведь помрешь, когда уронишь кровь да позовешь Чародейку. Только так, может, и поспеешь справить дело наше. Если же пойдешь...

- Выведи! - Молодая знахарка впервые была такой. Ярость закипала в ней, что горшок в печи. И выхода бы найти: - Веди! - Прокричала она. - Иначе сам понесешь фермуар!

Ворожебник открыл глаза. Взглянул удивленно на ворожею, поднялся:

- Понимаешь, что не дойдем?

- Может, и так.

- Хорошо, что понимаешь. Правду говорят, что все девки - дуры. Вот и сами разумеют это. Пойдем!

Он ухватил Ярославу за руку, и от него не укрылось, как дернулась ладошка тонкая в пальцах рудых. Неприятно? Или просто - непривычно?

Защитный полог, что укрывал избу на окраине Камнеграда, поддался легко. Знать, те тени, что скользили в дом щелями широкими, и защиту его растащили. И тогда насколько хватит ее?

Рыжий осторожно выглянул за дверь. Он по-прежнему оставался невидимым для тех, что проносились мимо. А их было немало. Люди и лошади. Кто с пиками, кто с мечами. С сохами вот тоже встречались, но то все простые, с сел привезенные...

Сапог из тонкой телячьей кожи звучно плюхнул в глубокой луже. А ведь снежно, и тогда лужа это... верно, не лужа вовсе. Но кровь.

Много крови. И тени, что толпятся кругом, жадно припадают к ней. Не к самой жиже, нет, - эту пьют девы в платьях белокипенных. Теням же просто жизни, что еще теплится в крови...

Гая замутило.

Впервые он видел такое, чтоб миры живых и мертвых смешались. И тогда тому, первому, видно не устоять.

Он сжал ладошку Яры:

- Пойдем скоро. Ослушаешься...

- Не ослушаюсь, - тихо откликнулась наузница, что крутила головой по сторонам. - Это... что?

- Чародейка, - откликнулся Гай. - И, видно, тот, к кому ты так спешишь, уж помер. Тут не выжить никому...

Яра разумела слова Ворожебника. А вот согласиться с ним не могла. Это ж если бы она сама по себе была, тогда - ладно. Но дитя...

Дитя Ярослава сбережет!

И она ступила вслед за рыжим мужиком, сжимая в пальцах фермуар гудящий. А полог, что скрывал их от остальных, резко схлопнулся, спал. И в ушах загремело.

Ее оглушило так резко, что Ярослава на миг остановилась. Ухватилась ладонями за голову и тут же потеряла равновесие, упав в густую жижу колеру багрового. А к ней припал Гай:

- Не гляди по сторонам, слышишь? Война!

Кажется, он говорил ворожее что-то еще, да только ее глаза раскрылись у самой кромки кровавой лужицы. И встретились с другими, черными. Без глаз вовсе, с одними дырами:

- Хочеш-ш-шь? - Спросили Ярославу.

И ей бы ответить, но Ворожебник уж хватает за руку, закрывая от лошадей обезумевших, и тянет, тянет, тянет...

Яра поддается. Отворачивается от беленицы, что смеется за спиною. И от голоса сладкого отмахивается, пока скользит сквозь широкую прореху в стене. Поддевает ногой тело шустрое гада черного. Бежит.

Спотыкается у самой кромки леса. И уворачивается от стрелы. А рыжий рядом. Укрывает ее. И они входят в лес, что тихо принимает ворожею.

- Куда дальше? - Спрашивает тот, что руд. - Как звать-то станешь?

Но Яра не слышит его. А и взаправду: как? Это ж раньше она ворожить могла, целебну развидев. А нынче? Нынче она-то и может, что к земле припасть. Да кликать, как прежде. Надеяться...

Тот, что отозвался, показался ей другим. Мховая шапка на нем была в прогалинах. И бусины рябиновые, крупные да алые поначалу, нынче гнилью изошли. Посох, тулуп, сапоги...