Анастасия Никитина - И.о. Бабы-яги

— Да что уж… — он улыбнулся и осторожно поднялся, заставляя встать и меня, провёл кончиками пальцев по моей щеке, стирая влажную дорожку. — Знал я, куда иду. И с чем приду. А ты живи, любушка…

Только глаза не тронула старость. Они остались такими же яркими и молодыми. И я поняла, что, если не смогу помочь ему, этот взгляд будет преследовать меня до конца моих дней. Взгляд человека, который умер из-за моей глупости, но не перестал меня любить. Человека, которого никогда не перестану любить я.

Кто-то из бабок положил руку мне на плечо:

— Что Навь отняла, то не отдаст…

«У Нави отняла…» — всплыл вдруг в памяти испуганно-восхищенный голос одного из витязей. Я скрипнула зубами. — «Раз я с тобой поспорила и снова поспорю! Визуализация желаний, говорите?..».

Я резко обняла Илью. Тот пошатнулся, но на ногах устоял. И даже обнял меня в ответ.

— Любушка, — огладил шею его едва слышный шепот. — Отпусти меня. На что я тебе? Теперь-то…

— На то, чтобы тебя видеть, а других потерять, — так же тихо отозвалась я. — И чтобы на всем белом свете только меня видел. Чтобы дом большой для меня поставил. Чтобы детишки наши во дворе бегали. А я бы тебя на крыльце поджидала. Жизнь твою хочу. А взамен свою отдам…

А вокруг нас уже искрился яркими молниями ослепительно-белый кокон силы. Откуда-то издалека донесся панический вопль Яги:

— Остановись! Стой, дура-девка! Дар сожжёшь! Человеком станешь! Домой никогда вернуться не сможешь!

«Можно подумать, мне нужен этот ваш дар, — невольно усмехнулась я, всем телом прижимаясь к любимому. — А домой… Мой дом рядом с ним!».

В тот момент я осознала это как нельзя более чётко и ясно. Даже удивилась, как могла не понять сразу. Бабки ещё что-то кричали. Визжала Янка. Но внешний шум тонул в треске окружавшего нас с Ильей искристого кокона. Я просила, нет, требовала вернуть то, что принадлежало мне, всё усиливая напор. С какого-то момента стало казаться, что я пытаюсь прорваться сквозь море битого стекла. В области солнечного сплетения разгорался локальный армагеддон, грозящий сжечь меня дотла. Но я каким-то даже не шестым, а тридцать шестым чувством понимала, что на верном пути. И только от меня зависит, удастся ли пройти его до конца.

А потом в груди взорвалось маленькое солнце. «Люблю тебя», — мелькнула на осколках сознания последняя связная мысль, и всё поглотила тьма.

Яна

Закусив губу, я смотрела, как они уходят. В груди чёрной змеей свернулась зависть. Почему одним всё, а другим…

— Ну, хватит, — сбила плавное течение моих мыслей Яга. — Давай обратно. Надо яблочко наливное зачаровать для тарелочки. Да и обереги обновить не помешает: потрепала их Марья, чтоб ей ни дна ни покрышки.

Скрипнув зубами, я бросила взгляд в спины ненавистной парочке и развернулась в сторону избушки. «Проклятые счастливчики!». Они шли, склонив головы друг к другу, словно стали одним целым за эти несколько часов. Илья обнимал её за плечи, а Васька вилась вокруг него как лоза. Ну просто эталон любви и взаимопонимания!

— Янка! Шевелись уже, дура-девка! Дел невпроворот, — напомнила о себе Яга.

Подавив рвущийся с языка мат, я ускорила шаг. Теперь бабка с меня живой не слезет. А ведь я уже успела поверить, что отпуск может стать бессрочным. Терем поставить где-нибудь поближе к тёплому морю. Постепенно можно было бы и кое-какие блага цивилизации сообразить: клозет там тёплый, душ нормальный. Но нет! Идиотка-сестра умудрилась не только своему мужику молодость вернуть, но и дар свой намертво пережечь! Сколько я ни вглядывалась, даже искры волшебной вокруг неё не заметила. А ведь когда она только на тутошней поляне появилась, искрила как рождественская елка. Бессребреница треклятая!

Желудок жалобно заурчал. Я вспомнила, что из-за прибежавшего с самого утра Ильи не успела позавтракать, и потёрла живот. «Не мог попозже явиться, скот. И бабка тоже хороша. Сразу панику развела и всех в лес погнала. Ничего бы с Васькой за лишний час не случилось, а мы бы хоть поели по-человечески!».

Воспользовавшись тем, что Яга свернула в будочку у частокола, я поспешно вытащила из сундука скатерть-самобранку и расстелила на столе под яблоней. Черномор наградил меня за расторопность смачным поцелуем и стал накладывать себе в тарелку всего и сразу. Я пододвинула поближе блюдо с блинами и миску с икрой и принялась сворачивать аккуратные конвертики, растягивая удовольствие.

«Хоть что-то паршивая Васька сделала хорошего — скатерть починила! В остальном же одни убытки». — Я поморщилась, снова подумав о негодной родственнице. И сама Ягой не осталась, и мужика своего в витязи не загнала, чтоб Черномора освободить. Да ещё и домовой за ней сбежал, как втихаря сообщила мне Ядвига. Вот уж кто был недоволен уходом девицы едва не сильнее, чем я. Впрочем, на Ядвигу мне было плевать. Она боялась, что бабка Яга попрет её с поляны и придется ей стареть как положено, вот и вилась мелким бесом то перед Васькой, то передо мной. У меня же проблемы были посерьёзнее. Уже в силу того, что это были мои проблемы!