Мери Линдсей - Расколотые души[любительский перевод]

Я вдохнула солнечный морской бриз, и моя кожа покрылась гусиной кожей. Я знала, что пляж находился на расстояние мили, но все равно он меня раздражал. Когда я была маленькой, по каким-то необъяснимым причинам, я ненавидела пляж. Мама называла мой страх детской фобией, но, похоже, со временем я не переросла его. Я застегнула свою голубую куртку, и убрала с лица волосы, не позволяя своим страхам еще больше меня запугать. Зак потянулся и взял мою руку.

— Ты в порядке?

— Да, я в порядке, — соврала я. Переплетя пальцы, я сжала его руку. — Спасибо, за то, что поддерживал меня всю дорогу по пути в Гальвестон.

— Я просто хочу, что бы ты лучше себя чувствовала, детка. — Он положил гитару и обнял меня, одаряя медленным, нежным поцелуем, от которого мои колени задрожали. Его губы были теплыми и пахли виски. На миг я забыла про все звуки, голоса и ведения.

Боковым зрением я заметила, что кто-то движется в тени деревьев, растущих вдоль периметра ограды. Затем раздался отчетливый треск сломанной ветки. Я отстранилась от Зака и, затаив дыхание, прислушиваясь, смотрела в темноту деревьев. Зак встал в поле моего зрения.

— Что-то случилось?

— Шшш. — слушаю.

— Что?

— Шшш!

Дрожа, я изучала тени. Ощущение поглощали меня, и я чувствовала мурашки по коже. Я схватила большую руку Зака и слушала, вцепившись в папину гитару так крепко, как только могла. Ничего. Ни движения, ни звука, кроме отчаянного сердцебиения, слышавшегося в моей голове. Добавлю паранойю к списку моих сумасшествий. Я глубоко вдохнула и отпустила его руку.

— Ничего, я думаю это просто мои нервы. — Это был первый раз, когда Зак не смотрел на меня как на сумасшедшую, или, по крайней мере, я впервые на него взглянула. Глотая слезы, я подняла гитару и направилась в тот угол, где был похоронен мой отец, стараясь не оглядываться через плечо на деревья.

Только у папы была каменная плита, вырезанная из черного гранита, поэтому его было легко найти. Поверхность была отполирована до блеска, что можно было даже увидеть свое отражение.

Я остановилась в нескольких ярдах и присела на скамейку, прижимая футляр гитары к груди. У меня все в груди переворачивалось, я знала, что если подойду ближе то разревусь. Зак сел рядом со мной и открутил крышку бутылки.

— Хочешь? — спросил он, подавая мне плескающийся виски.

— Нет. Спасибо. — Я прикусила губу, подавляя желание попросить его остановиться.

— Ты должна сказать маме что происходит, — сказал он, делая еще глоток.

— Я не могу. Она запрет меня, как она сделала с отцом, это ее погубит. — Я положила пальцы на гитарный футляр и открыла не в силах заставить себя достать гитару. Зак достал ее и начал настраивать.

— Что нам сыграть?

Я положила ладонь на поверхность папиной гитары.

— "Свободное падение", — ответила я. Это была любимая песня папы, и последнее что мы играли вместе. С тех пор он не прикасался к гитаре.

Я подняла гитару и положила на колени, пока Зак настраивал первые аккорды песни. Волны горя охватили меня, чувствуя четкий запах красного дерева, папа, казалось, был рядом.

— Ух, ты. Отличная гитара, — сказал Зак, передвигаясь на скамейке, чтобы сидеть под углом ко мне.

— Да это не ель. — Это был естественный матовый цвет шоколада. Папа сказал что купил ее потому что она была того же оттенка что и глаза.

Струны стонали, когда я провела по ним рукою, задевая кончиками пальцев. Это было не настолько плохо, чем я ожидала, ведь она была не тронута на протяжении девяти месяцев. Я почти чувствовала руки папы на моих, когда я настраивала колышки. Часть покрытия, которую папа стер была более гладкой, чем остальная поверхность дерева, и я провела по ней ладонью.

— Я не смогла помочь ему, Зак.

Он перестал бренчать, но нечего не сказал. Это была еще одна вещь, которую я очень любила в Заке: он был лучшим слушателем. Я вытерла слезы с верхней части гитары рукавом.

— Мама и я перепробовали все, но этого было недостаточно. Нашей любви было не достаточно что бы удержать его здесь.

— О, детка. Мне очень жаль. — Он заправил мои волосы за ухо.

— Я не смогла спасти его. — Шум в голове стал намного громче или может быть, я просто была уязвима в этот момент. — Никто не в силах будет спасти меня.

— Я здесь детка. — Он положил свою руку на мою. — Мы пройдем через это. У тебя все по-другому. Таблетки помогают, верно?

Мне хотелось ему верить. Я действительно хотела, но что-то во мне знало, что это было вне моего контроля. Я ничего не могла сделать, что бы это остановить. Зак открыл Джека Дениелса.