Анна Бэнкс: Тритон

Она моргает. Закрывает и открывает рот. Затем ее лицо краснеет и, насколько я могу видеть, тронувшийся было лед снова встал на место. Время откровений окончено.

— Гром мертв, Эмма. А Гален использовал тебя, чтобы подобраться ко мне.

Я сбрасываю ноги с кровати.

— Что ты имеешь в виду?

— Эмма, я пытаюсь сказать, что Гален просто разыграл всю эту романтическую историю, чтобы завоевать твое доверие и настроить тебя против меня. Гален из королевского дома Тритона, милая. Он никоим образом не связал бы себя с....

— Полукровкой, — заканчиваю я и злость с обидой вскипают у меня в желудке. По стандартам Сирен, полукровки — это мерзость. Я вспоминаю о всех тех поцелуях, прикосновениях, о тех разрядах, что пробегали между мной и Галеном. Том огне, который я чувствовала, просто от его случайного прикосновения. Смог бы он и в правду разыграть все это по отношению к человеку, которого на самом деле ненавидит? Он врал и раньше. Возможно, это еще одна ложь? Неужели он просто извратил собственную историю, чтобы подцепить меня?

Все, что я знаю — кто-то из близких мне людей врет и единственный возможный вариант узнать правду — свести их лицом к лицу.

Достоверный факт в том, что если Гален пошел на этот шаг, и вправду соблазнил меня ради доступа к моей матери, он точно отправит свою гончую Рейчел разнюхать, где мы. Гален придет за нами, я уверена. И когда он придет, он или приведет Грома, как и обещал, или приведет шайку Сирен, чтобы арестовать маму.

Если я позволю маме догадаться об этом, она опять ударится в бега. Она считает, что она в опасности, и я в опасности вместе с ней. Она никогда не остановится. Каким-то образом, я должна свести их всех и в то же время, обезопасить нас.

Да, жить становится сложнее.

Настоящие слезы застилают мои глаза, но не от того, чего ждет мама. Она кивает, в ее глазах блистает нотка симпатии и кажется, я обвела ее вокруг пальца.

— Мне жаль, милая, я знаю, он тебе очень нравится.

Я киваю и заставляю себя произнести следующую фразу. Слова, которые могут быть как правдой, так и ложью.

— Мам, я была такой глупой. Я верила всему, что он говорил. Прости, что не рассказала тебе.

Мама встает с кресла и садится рядом со мной, обнимая меня рукой и притягивая к себе.

— Милая, тебе не за что извинятся. Это была твоя первая влюбленность, и Гален этим воспользовался. Я бы и рада сказать, что на это способны только Сирены, но такое могло случится с любым другим мальчиком тоже. Но я рядом. Мы должны держатся вместе, ты и я.

Искренность в ее голосе заставляет меня чувствовать себя ничтожеством. Дело ведь не только в том, что она переживает за себя, за утрату Грома, но она страдает и из-за меня тоже, считая, что я потеряла Галена. Возможно, моя утрата Галена и вправду проявляет себя, но я позволяю ей держать меня в объятиях просто потому, что мне не хватает духу взглянуть ей в глаза. Наконец, она говорит:

— Я собираюсь принять душ и смыть дорожную пыль. Потом сообразим что-нибудь на ужин и придумаем, чем заняться дальше. Согласна?

Я киваю, и она сильнее сжимает мое плечо. Она улыбается "маминой улыбкой" и идет в ванную. Когда я слышу, как закрывается занавеска в ванной, я хватаюсь за телефон.

Гален отвечает встревоженным голосом.

— Алло?

— Привет. — Осторожно говорю я. На фоне я слышу приглушенное жужжание и мне становится интересно, где он.

С выдохом в телефон он произносит:

— Эмма.

То, как он произносит мое имя, одновременно ранит меня и воодушевляет. Ранит — а вдруг мама права и он использует меня? Воодушевляет — а если она ошибается, и я ему небезразлична настолько, что его голос звучит так, будто мой звонок — самое важное в его жизни?

— Что произошло? — спрашивает он.

Прежде, чем я могу ответить, я слышу голос Рейны на фоне:

— Я же уже рассказала тебе, что случилось. Ее мама — бешеная, как рыба в неводе.

Я хихикаю, но потом кидаю взгляд на ванну и вина накатывает снова. Понизив голос, я говорю:

— Да, в принципе, так и есть. Мы в мотеле в...

Я стараюсь как можно тише пошарить по прикроватной тумбочке в поисках какой-нибудь фирменной канцелярии, обычно присутствующей в мотелях. Вытягивая блокнот, я говорю ему:

— Мы в Аптауне. В мотеле "Эконом".

— Я знаю, — отвечает он. — Рейчел отследила вас по кредитке твоей мамы. Мы на полпути.

Конечно же, Рейчел нашла нас. У бывшей хранительницы тайн мафии в арсенале, наверное, масса вещей, о которых обычные люди и знать не знают. Я вот и предположить не могла, что она сделает это так быстро. Но я не стану больше недооценивать ее.