Maxime - Дочки-матери

Настя принялась с визгом топить Веронику, та в свою очередь бросилась наутёк. Настя, шлёпая по воде руками, обрушивала огромные волны на морскую выдру, которая, выныривая, затевала новую игру – щепки. Ныряя, она доставала руками попу и бёдра Насти, щипала их, чтобы тут же, перевернувшись, ногами оттолкнуться от Корчагиной.

Наконец, обессилев, девушки с хохотом выползли на берег и рухнули на песок. Их мокрые тела заискрились на солнце. Голые спины, попки и ножки залились солнечным теплом, быстро подсыхали, оставляя редкие капли.

Катя, сидевшая всё это время на берегу, с завистью покусывала нижнюю губку. Как бы она хотела тоже вот так раздеться и, наигравшись в воде, завалиться в песок. Неожиданно, присмотревшись, она заметила лёгкое движение кустов на противоположном берегу.

– Кажется, там кто-то есть, – тихо произнесла она.

– Где? – встрепенулась Настя, приподнимая голову.

– Тише, не оглядывайся, – Катя облизывала губки. – На противоположном берегу, в кустах.

– А, – Настя опустила щеку на песок. – Ну пускай смотрит, – лениво протянула она.

– А кто это? – сонно спросила Вероника.

– Кажется, это тот дедушка, который здесь часто ходит, – Катя, сложив ладонь козырьком, вглядывалась в противоположный берег. – Точно, это он! – пришла она к выводу. Седая борода и синие трусы изредка мелькали среди листвы.

– А что он делает? – Вероника покосилась вдоль плеча на противоположный берег.

– Не знаю, – Катя щурилась. – Просто смотрит.

– Просто смотрит? – Вероника, ухмыляясь, перевернулась, на спину.

Приподнявшись, она села на попу и, раздвинув ноги в коленях, принялась отряхивать с себя песок.

– Мне нравится, когда смотрят! – сказала она, опуская руку между ног.

Настя, вывернув голову, захихикала.

– Пускай смотрит, – жеманно произнесла Вероника. Её средний пальчик активно работал под лобком. Катя, переглядываясь с Настей, хихикали.

– Кажется, теперь он не только смотрит, – давясь от смеха, сказала Катя.

Ей казалось немыслимым само присутствие при мастурбации Вероники уже второй раз за день. В этот раз с участием озабоченного дедушки, который и раньше вызывал опасения за свою вменяемость, а теперь и подавно выглядел сексуальным извращенцем. Кусты на том берегу характерно задрожали. Катя даже заметила, как дёргается рука дедушки.

– Ты его убьёшь, – фыркнула Настя. Она ржала тихо, чтобы не выдавать участия.

– Кажется, он тоже дрочит, – мечтательно отозвалась Вероника.

Настя, хихикая в две руки, которыми она накрыла рот, начала медленно подниматься на коленках. Её бёдра раскрывались навстречу дедушке, попа расходилась в округлую, приподнятую над песком кадку, в середине которой две припухлые губы двумя большими долями жаждали соития.

Вытянув руку, Вероника звонко шлёпнула подругу, чем только подлила масла в огонь. Девчонки заржали, зарываясь носами в ладони.

– Теперь он точно кончит, – Вероника, вывернув губы, ожесточённо натирала клитор левой рукой. – А! А! А! – застонала она на весь берег. Её правая рука опять нанесла сокрушительный шлепок по Настиной выпяченной заднице.

Катя повалилась набок. Кусты на том берегу действительно ошалело тряслись, словно там медведь застрял.

Послышался кашель, кряхтенье. Девушки ржали, не заморачиваясь о раскрытии карт. Хруст сучьев и движение веток моментально привели их в состояние боевой готовности. Вероника, вскочив, мигом напялила на себя шорты и маечку. Настя, чуть подоотстав, уже бежала за ней в противоположную от дедушки сторону. Только Катя, замешкавшись с завязочками сандалий, оказалась под огнём мужского внимания. Выходивший на дамбу дедушка жизнерадостно улыбался, поправляя шорты. Его белые усы и бородка ходили ходуном под блестящими почти пьяными глазами.

– Внучка! Внученька! – стонал он заунывно. – Погодь, не убегай. Дай я тебе кое-что скажу.

Последние слова вывели Катю из равновесия. Она рухнула на траву, покатилась. Подскочив, сорвала дурацкую сандалию, вприпрыжку поскакала по траве, стараясь не наступать голой ступнёй на шишки и сучья.

«Римляне! Как они только воевали в этих сандалиях?» – смеялась она про себя, находу подтягивая шорты, оправляя слегка намокшую маечку. Мокрые следы бюстика и трусиков отпечатались под тканью, и Катя в который раз пожалела, что постыдилась снять с себя бикини.

«Кого стыдиться? – думала она. – Дедушки, что ли?»

Хихикая, она догоняла подруг, которые уже выбирались на луг.