Maxime - Дочки-матери

Дядя Миша издал тихий грудной стон, похожий на протяжный рёв льва. Член с опухшими от дрочки яйцами пустил первую невероятную струю. Белая сперма густыми плевками вылетала из оплывшей красной плоти, приземляясь на лопухи, медленно оползая вязкими нитями.

Катя закрыла глазки и забилась в оргазме. Удовольствие разорвало реальность, кончающий дядя Миша укрепил её в мысли, что мужчина может быть прекрасен, может доставить неземное удовольствие. Даже с таким большим размером ей нечего бояться, она справится. Как бы она хотела прикоснуть рукой или губами к этой плоти, пройтись язычком по контурам головки. Взять в руки яички, насадиться ротиком. Её пересохшие губки искали связи. Облизываясь, она хотела сосать член, чтобы он кончил ей на грудки или животик. Она хотела большего и наряду с облегчением испытала странную грусть, когда дядя Миша, заправив член, побрёл к дому, выискивая в кустах кисло-сладкие ягоды смородины. Как бы она хотела, чтобы он кончил на неё, а не на траву! Его горячее семя могло бы впитаться в её кожу вместо крема от загара. Она бы измазалась вся, там её столько вылилось.

– Офигеть! – воскликнула Вероника, вырывая Катю из мечтаний. – Я два раза кончила, пока смотрела. Ну у дяди Миши и хер.

– Видела такие когда-нибудь? – Катя незаметно поправляла завязочки трусиков.

– Ну не такие, но почти, – Вероника ухмылялась, поглаживая себя по животику.

Они гуськом двинулись к выходу. Катя шла следом за Вероникой.

– Больно, наверное, когда входит, – спросила она робким голосом.

– С чего ты взяла? – Вероника обернулась. Ухмылка играла на её раскрасневшемся личике.

– Ну он же большой.

– Ну и что? Ты ещё не спала с мальчиками?

– Нет.

– Понятно тогда. Знаешь, ничего страшного в этом нет.

Они вышли из кустов. Вероника первая выскочила на лужайку.

– Вначале только непривычно, а потом лежишь и удовольствие получаешь, – сказала она, пританцовывая, растягиваясь в довольной улыбке до ушей.

– Даже если он большой? – Катя топталась на месте, смущённо отводя глаза, поправляя волосы.

– Чем больше, тем лучше, – Вероника встретилась с Катей весёлым озорным взглядом. – Но всё от мужчины зависит. Если он умеет женщину возбудить, тогда и размер не важен.

Они пошли в сторону леса. Катя срывала одуванчики и находу плела венок. После мастурбации под забором ей хотелось избавиться от чувства вины. Переключиться на чужие обстоятельства.

– Интересно, зачем дядя Миша гладит себя? – спросила она.

– Дрочит, ты хочешь сказать?

Катя смущённо рассмеялась.

– Ну да. Зачем он дрочит?

– Напряжение хочет снять.

Вероника отвечала быстро, будто колбасу резала, и эта убедительность действовала на Катю удручающе. Она чувствовала себя неопытной глупышкой, что, впрочем, не мешало ей наслаждаться разговором на интересующие её темы.

– А чего возле туалета? – спросила она.

– А где же ещё? Мы же смотрим.

Катя остановилась и уставилась на Веронику, которая, встретившись с ошарашенным взглядом подруги, ухмылялась в обе щёчки. Она тоже остановилась и повернулась к Кате всем телом.

– Думаешь, он знает? – Катины губки испуганно приоткрылись.

– Конечно. Ради тебя и старается.

– Меня? – Катя захлопала ресничками.

– Ну да. Вряд ли он Настю хочет трахнуть. Всё-таки родная дочь. Хотя кто его знает.

– Так ты думаешь, он всё знает и дрочит, чтобы мы видели? – Катя бросила незаконченный венок в траву. Игры в сторону, пришла пора пожинать плоды детской беспечности.

– А ты как думала? Зачем ему, по-твоему, на забор дрочить? Пошёл бы лучше журнальчик посмотрел или видик. А так – живая публика.

Катя тяжело дышала, не зная, как реагировать.

«Вероника права на все сто!» – думала она.

– Пипец, а я думала, он так просто, – произнесла она вслух, облизывая пересохшие губки.

– Так просто детей в капусте не находят, – Вероника была довольна собой, ухмылялась от всей души.

Катя улыбалась растерянно.

– Да ты не переживай, – сказала Вероника. – Он же не пристаёт к тебе.

Катя хмыкнула.

«Этого ещё не хватало!» – с опаской думала она.

Они продолжили путь к берёзовой роще.

На просёлочной дороге Настя встретила подруг скучающим взглядом. Она щурилась, будто от солнца, хотя на самом деле выражала знакомое Кате лёгкое высокомерие.

– Ну что там, посмотрели? – спросила она кисло улыбаясь.

– Ты всё самое интересное пропустила, – Вероника пританцовывала. Её глазки сверкали озорством.