Поль Монтер - Записки юного негодяя

– Да, мой дорогой Эдмон, – протянул министр. – Двор такое место, в котором сплетни летят быстрее, чем голодные пчёлы на цветочный луг. Боюсь, вы наживёте себе неприятностей, отказав шевалье и тем более мадам де Монтеспан 10 10 Официальная фаворитка короля Франции Людовика XIV в период с 1667 по 1683 годы, мать его семерых детей. . Мой вам совет, согласитесь на протекцию Филиппа.

– О чём вы, Жан-Батист! – вскрикнул отец. – Предлагаете мне оставить мечты о серьёзном поприще для единственного сына? Бог мой, вы же знаете, что наш род всегда славился порядочными и честными представителями. И собственными руками обрекать Патриса на участь миньона 11 11 Распространившееся в XVI веке во Франции обозначение фаворита, любимчика высокопоставленной особы. …

– Не горячитесь, дорогой Эдмон. Конечно, я не сомневаюсь в вашем выборе, но рассудите сами, если мальчик унаследовал добродетель своих уважаемых предков, то по возможности избежит порочной жизни. А при дворе есть немало вакансий для смышлёных молодых людей.

– Ах, Жан-Батист! Ведь вы наслышаны о моей супруге, матери Патриса. Её поведение и проклятые сплетни и без того сделали меня едва ли не затворником и лишили возможности постоянно быть при дворе. Боюсь, что мой сын больше похож на свою бедняжку мать, чем на меня.

– М-да… Возможно, вы правы, друг мой… Однако выбора у вас не осталось. Влиятельные особы успели его увидеть, и теперь слишком сложно будет что-то изменить. Поверьте, я не решусь взять мальчика к себе. Ведь в этом случае вся ответственность за его возможное падение ляжет на меня. А мне, поверьте, есть чем заняться кроме как следить за нравственностью смазливого юнца.

Словом, битых полчаса папаша препирался с Кольбером, и мне вскоре попросту надоело стоять, согнувшись за портьерой. Главное, что я понял: что скорее получу должность пажа, нежели писаря.

По возвращении домой отец грубо отправил меня к себе, словно я виновен в своей привлекательности.

Уже на следующий день события в нашем доме завертелись со скоростью, которой и ожидать было нельзя. Для Анжель нашёлся жених, который вполне соответствовал вкусу папочки, а на мой взгляд, был просто ничтожеством в сравнении с господами из Лувра. Из болтовни прислуги я узнал, что сеньор Боншан происходил из знатного, но давно захудалого рода, и состояние семьи пришло в упадок ещё при его родителях. Да и внешность будущего зятя не вызвала у меня мало-мальского интереса, впрочем, своим невзрачным лицом он вполне подходил в пару сестре. Удивительно, ведь отец был гораздо богаче, уму непостижимо, отчего он согласился выдать любимую дочку за бедняка. Но дело решилось чрезвычайно быстро и спустя несколько дней состоялось скромное венчание, а затем унылое торжество. Понятно, что гостей было крайне мало, и все они походили на стаю потрёпанных ворон. Свадебный наряд вновь ничуть не украсил Анжель. Сестра, как обычно, облачилась в платье с глухим воротом. Конечно, бедняжка не может похвастать пышным бюстом. Ну хватит, право же, мне жаль бумаги и чернил на описание молодожёнов. Мне осточертело раскланиваться с постными сеньорами, и я шмыгнул прочь из гостиной. Ну и дурак же я! К дверям как раз направлялся лакей с очередным кувшином вина. Вот теперь дело пойдёт. И как мне сразу не пришло в голову разжиться вином, всего лишь скрывшись с глаз папаши? Силы небесные, от радости, что добрался до запретного плода, я совсем не рассчитал силы. Уже спустя полчаса желание выкинуть коленце прочно поселилось в моей хмельной голове. Я прошёлся по галерее, покачиваясь и ухмыляясь в предвкушении. И тут же приметил подручную кухарки, Люсиль. Кажется, этой деревенской дурёхе было около восемнадцати, а может, и меньше. Откровенно говоря, мне было наплевать. Главное, она не трясла головой от старости и не походила на гаргулью 12 12 В готической архитектуре: каменный или металлический выпуск водосточного жёлоба, чаще всего скульптурно оформленный в виде гротескного персонажа (иногда – многофигурного сюжета) и предназначенный для эффективного отвода стока от вертикальных поверхностей ниже свеса кровли. . Я схватил её за руку и толкнул под лестницу, притиснув к стене. Бог мой, извечное любопытство и слишком развитая чувственность, подогретые вином, сделали меня просто одержимым. Желание наконец-то изведать телесное удовольствие, что по вине папочки до сих пор оставалось для меня тайной, заставили действовать торопливо и довольно грубо. Люсиль молча вырывалась, не решаясь закричать.