Поль Монтер - Записки юного негодяя

– Право же, этот гадкий мальчишка заслуживает хорошей трёпки, но стоит только на него взглянуть, как мигом начинаешь любоваться его милым личиком.

Кажется, это единственное, что я запомнил из раннего детства. Семи лет от роду, папаша сплавил меня на обучение в обитель святого Марка. Годы, проведённые за сырыми монастырскими стенами, я попросту счёл вычеркнутыми из жизни. Науки мне не давались, ибо я ленив до одури и даже не собирался делать вид, что мне интересно преуспеть в письме или счёте. От скуки я придумывал развлечения, кои не отличались праведностью и вызывали у монахов головную боль. Мне нравилось строить мелкие каверзы товарищам по несчастью. Я тайком выливал на простынь кружку воды увальню Вальяну, и бедолага, пылая от стыда, тщетно пытался доказать, что не обмочился во сне. Сыпал золу в табакерку старику Трюбло и во время урока несчастный вызывал у всех приступ хохота своим запачканным носом. Вот смеху, ведь он не мог даже пожаловаться настоятелю. Табак в стенах обители был строжайше запрещён. Ну а за особый грешок мне следует благодарить монаха Дрюмона. Это недоумок надзирал за порядком и, сам того не желая, открыл мне путь к простому удовольствию. Стоило нам улечься на паршивые узкие лежанки, покрытые тощими тюфяками, и натянуть до носа пропахшие затхлостью одеяла, дабы не трястись от холода в сырой и промозглой спальне, как Дрюмон, закатив глаза и сложив руки на тощем животе, вставал посреди зала и бубнил о грехе рукоблудия, что настигнет каждого, кто прячет руки под одеялом. Святой Бриак, да мы и не помышляли ни о каких грехах, единственным желанием было хоть как-то согреться! Но ежедневно повторяемые слова о рукоблудии вызвали у меня искреннее любопытство.

Надо ли говорить, что стоило монаху задуть свечу и покинуть спальню, как я мигом принялся ощупывать своё тело и в итоге скоро понял, что несколько простых движений приносят весьма ощутимое удовольствие. А уж после я рассудил, что получить его возможно в любое время, стоит только найти укромное местечко.

Однажды я решил поделиться своими познаниями с двумя товарищами, и мы пристроились в дровяном сарае. Даже в полумраке продуваемого всеми ветрами строения я с гордостью отметил, что снаряжён куда лучше приятелей. Впрочем, меня это даже не удивило. Ведь я настолько красив, что Создатель вряд ли решился бы испортить мой прекрасный облик наличием крохотного члена.

И вот мы пыхтели и краснели, поглощённые столь забавным занятием, как вдруг открылась дверь и в проёме возникла нескладная фигура Дрюмона. О, Пресвятая Дева! Он орал так, словно перед ним отворились врата ада. Щедро отвешивая оплеухи, он погнал нас прямиком к настоятелю. Надо заметить, что обитель святого Марка редко принимала на обучение отпрысков знатных семей. Обычно сынков важных сеньоров пристраивали в аббатство Сен-Жермен 2 2 Бывшее бенедиктинское аббатство в Париже. До строительства Сен-Дени служило королевской усыпальницей. Ему обязан своим именем квартал Сен-Жермен-де-Пре. . Кажется, я был один из немногих, кто обладал титулом и достаточным состоянием. Уверен, что отец засунул меня в столь скромный монастырь из-за своей скупости. Так что моим товарищам по несчастью здорово досталось линейкой по рукам. И они голосили битых полчаса, заливаясь слезами и клянясь, что сроду не повторят подобного. Избить меня монахи не решились и попросту выставили взашей, отправив домой с провожатым и запиской для папаши. Не знаю, решился ли старикан настоятель указать прямую причину, но папочка прочёл послание и, помрачнев, дал мне пощёчину. Боже правый, меня едва не стошнило прямо посреди его кабинета. Удар получился довольно слабым, ибо рука отца не обладала крепостью, но ощущение от его пальцев вызвало у меня отвращение. Такое чувство, что по лицу хлестнули старой затхлой тряпкой. Надо бы пояснить, что я сызмальства необычайно чувствителен к любым прикосновениям. Впрочем, я не считаю это пороком, ведь на ласку моё тело отзывается с неменьшим пылом. Ну, хватит об этом. Итак, я вернулся домой и расстался с паршивым, унылым заведением. Уже за это стоит поблагодарить дурака Дрюмона. Папаша нанял парочку учителей и гувернёра Терье.

Свободного времени у меня мало, но, оставаясь один в своей невзрачной спальне, поверьте, я нахожу чем развлечься. Зеркало! О, огромное зеркало, что отражает меня в полный рост и доставляет мне немало волнующих ощущений. Дождавшись, когда все в доме заснут, и, вооружившись свечой, я принимаюсь разглядывать собственное отражение. С недавних пор я вовсе скидываю ночную сорочку и с восторгом подмечаю совершенство каждого дюйма своего тела. Однажды я едва не свернул себе шею, только чтобы полюбоваться гибкой спиной и идеальной формой ягодиц. Мне нравится, что моя грудь лишена волос, право же, наличие растительности весьма подпортило бы облик статуи. Я уж было подумывал избавиться от курчавых завитков внизу живота, но, испугавшись боли от выщипывания сего украшения, оставил всё как есть. Увы, в один из летних дней мне явно не повезло. Заметив, что сестрица ушла в церковь, я вообразил, что отец отправился вместе с ней. И, радуясь мнимой свободе, ибо мой гувернёр отлучился по делам, я не нашёл ничего лучше, как вновь предаваться самолюбованию возле зеркала. Однако стоило мне расстегнуть пуговицы на панталонах, как в комнату неожиданно вошёл папаша. Святой Гуго! Бедняга задохнулся от возмущения, и я уж было понадеялся, что его хватит удар. Увы, мне пришлось битый час выслушивать его вопли и все не лестные слова, которыми он меня наградил. Скажу откровенно, для своего оправдания я наспех придумал совершенно глупое объяснение. Вроде того, что в саду мне за шиворот упала гусеница и я всего лишь пытаюсь отыскать несчастно червяка. В итоге я остался без ужина с приказанием прочесть очередное покаяние и буквально к вечеру садовник и конюх, сопя от усердия, сняли со стены зеркало и вынесли из моей и без того унылой спальни. Ну, хватит об этом, право же, у меня довольно огорчений и без утраты любимой игрушки.