Поль Монтер - Записки юного негодяя

Джулиан всячески подчёркивает нашу дружбу, и, само собой, я счёл, что могу быть более откровенным. О, чудо, стоило мне выложить про деспота отца, как у нас вновь нашлось много общего. Оказывается, папочка герцога был сродни моему старику и Джулиан попросту сбежал из дому. Ах, если бы мне хватило решимости сделать то же самое! Похожие обстоятельства сблизили нас ещё сильнее. Но кроме душевного родства меня всё больше притягивает его облик. Хм… хотел бы я увидеть сеньора ди Анджело обнажённым. Должно быть, великолепное зрелище. Хотя и хорошенькая мадам по-прежнему занимает мои мысли.

Вот дьявол! Первые несколько дней я раздумывал, заносить ли в дневник то, что произошло со мной накануне. Но, в конце концов, я пообещал себе, что буду предельно откровенным в записях, а ко всему, я не прочь хотя бы мысленно пережить произошедшее ещё раз. День в гостях герцога шёл как обычно, мы вновь разоткровенничались, и я упомянул о недоумке монахе, что вечно нудил о рукоблудии. Джулиан хохотал до слёз, а потом заявил, что занятие сие весьма приятное, да к тому же вовсе не вредит здоровью, а даже напротив, здорово бодрит. И те, кто убеждают в его греховности, наверняка сами не прочь тайком позабавиться. Я старательно корчил из себя скромника, пока Джулиан не заявил, что лгу я крайне неумело и наверняка частенько ласкаю себя. И как можно догадаться, ни руки, ни орудие любви у меня не отсохли. Следовательно, все утверждения о грехе рукоблудия – полная чушь. А дальше он внезапно развернул меня спиной к себе и начал поглаживать через панталоны. Право же, я даже не понял, когда оказался с приспущенными штанами, ибо наслаждение полностью завладело мной. Впервые чужая рука коснулась столь сокровенного местечка и, сказать откровенно, эти ощущения куда сильнее, чем от собственных ласк. Кажется, я пытался что-то невнятно бормотать о приличиях, но, по счастью, Джулиан не стал меня слушать, а напротив, продолжил, что-то шепча мне на ухо. Признаюсь, я не помню и половины того, что он говорил, ноги мои ослабели, и я плохо соображал. Ах, рука герцога была несомненно опытней моей, и страх, что в комнату зайдёт Бруно или Франческа, придали удовольствию его большей остроты. Кончив, я ужасно смутился, но герцог налил мне вина и спокойно произнёс, что ничего предосудительного не произошло. Это просто милая игра, которая вполне приемлема между друзьями. Его речь достаточно убедила меня. И теперь, занося в дневник этот эпизод, я так ясно представил произошедшее, что тотчас испытал возбуждение. И уж совсем начистоту, я крайне рад. Наконец-то я могу более не скрывать своих желаний и мыслей. Ведь телесные наслаждения интересуют меня слишком давно, не могу же я вечно держать их в узде. О, какой поцелуй подарил мне Джулиан, дабы до конца разрушить моё смущение. Я и вообразить не мог, что прикосновение губ может быть таким нежным и страстным одновременно. Клянусь, что я вновь испытал сладкую дрожь и был искренне огорчён, что мне пришлось возвращаться в свой унылый замок. Теперь моя тяга к герцогу стала ещё сильнее. Как бы мне хотелось навсегда поселиться в его доме.

Сидя за завтраком в нашей не топлёной и промозглой столовой, я с трудом скрываю отвращение. Право же, мне стоит немалых усилий не швырнуть в лакея дурно приготовленную еду. Исподтишка я бросаю взгляд на сестрицу и её мужа. Силы небесные! Неужели эти уродливые существа умудряются оказываться в одной постели? Пожалуй, я заблевал бы всю спальню от одного лишь взгляда на них. Джулиан совершенно прав, молодому красавцу вроде меня доступны любые телесные утехи, какими бы постыдными они не казались в глазах ханжей. Чего не скажешь о моей паршивой родне. Под маской добродетели они попросту скрывают, что на них не нашлось желающих. Пространные рассуждения – не мой конёк, я твёрдо уяснил одно. Разврат – всего лишь разнообразие удовольствий, и порицают его те, кому он не доступен.

Наступившее лето принесло жаркие погожие дни. Я как всегда пропадаю у герцога. Теперь, когда я более-менее сносно держусь в седле, мы чудесно провели время. Носились по перелеску как умалишённые вместе с Левонтрером, что увязался за нами. Возле небольшого лесного озера Джулиан спрыгнул с лошади и заявил, что не прочь освежиться. Ах, как он хорош! Обнажённое тело герцога ещё прекрасней, чем я воображал. Пока я путался с кучей застёжек, он прыгнул в воду, подняв целый ворох брызг.

– Вода отличная, Патрис, иди сюда! – крикнул он.

– Надеюсь, ты меня вытащишь, если я стану тонуть, – пробормотал я, нерешительно входя в воду.