Анна Жнец - Их любимая злодейка

– Но я ничего не смыслю в политике, в экономике и в чем там еще надо смыслить.

– Не важно. Я займусь этим. Твоя задача быть символом. Жутким и устрашающим.

Жутким и устрашающим…

Легко сказать. Не представляю, как буду изображать жестокого дракона-диктатора, если не в силах испугать даже собственного кота.

Точно! Кот! Мое бедное некормленое животное! Как я могла о нем забыть!

Перед глазами промелькнули быстро сменяющиеся кадры: Рукагрыз, жалобно мяукающий над пустой миской, грустно сидящий под дверью, бродящий из угла в угол в поисках еды.

Встревоженная, я с мольбой посмотрела на свою похитительницу, но, только открыла рот, как прохладные пальцы снова прижались к вискам. Вместе с этим прикосновением на меня обрушилось беспредельное спокойствие. Стоило подумать о доме, и мысли тут же сворачивали в другую сторону. Пару раз натолкнувшись на такой ментальный тупик, они в конечном счете приняли направление, крайне неудобное для ведьмы.

– Ты говоришь, эта твоя Мисс Декар…

– Мхил Дракар.

– Да. Ты говоришь она… я погибла. То есть умерла не от старости. Заболела?

Ведьма прищурилась, посмотрела подозрительно.

– Драконы не болеют, – осторожно сказала она.

– Ее… меня… убили? Как ее могли убить, если она могущественная настолько, как ты описываешь? Или это был несчастный случай?

Ведьма отвела взгляд.

Что-то не складывалось. Я отчаянно пыталась понять, какое звено логической цепочки нарушено. А потом меня осенило.

– Меня не было здесь тридцать лет. Как Харон справлялся без меня все это время? Может, не сильно я вам и нужна?

– Никто не знает, что ты погибла.

– Как такое возможно?

– Видишь ли, твоя душа переродилась на другом конце Вселенной. Время там течет иначе. Пока на Хароне прошло два часа, на Земле успело пролететь тридцать лет.

Хорошо, что я сидела, иначе не удержалась бы на ногах.

– Здесь, в этом мире, Мхил Дракар отсутствовала всего два часа. Конечно, никто не заметил твоей смерти.

– И все-таки из-за чего я погибла?

Странная эмоция мелькнула на лице ведьмы. То, как быстро она сменила тему, не могло не насторожить.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

От меня явно что-то скрывали. Даже озеро спокойствия, царившее в душе, подернулось рябью. Я уже собиралась насесть на ведьму, пока не выясню правду, как вдруг…

– Хочешь увидеть своего мужа?

Что? Мужа? В этом мире я замужем?

Кхалэ по-прежнему ждала меня на горе Страждущих, красивая, как тьма Извечных озер. Когда неделю назад, растерянная, испуганная, я проснулась в незнакомой комнате и увидела ее, то сразу поняла: ведьма – такая в ней чувствовалась скрытая сила.

– Красивый, – сказала Кхалэ, окинув одобрительным взглядом мой трофей.

Эльф поежился и вцепился в пуговицы рубашки. Неужели боялся, что с него начнут срывать одежду прямо здесь?

Разговаривая с владыкой Чарующего леса, я была всецело сосредоточена на том, чтобы не выйти из образа кровожадной злодейки, но сейчас, отдышавшись и успокоившись, смогла в полной мере оценить, какой невероятный приз мне достался.

Эльф был хорош. Нет – он был красивее всех мужчин, которых я когда-либо видела. Там, в эльфийских владениях, привязанный к скале рядом с собратьями, он терялся, словно бриллиант в горстке одинаковых драгоценных камней. Здесь же, на выступе горы Страждущих, на фоне закатного неба, его красота ослепляла.

Свет Аламака – звезды, что дарила Харону жизнь, бликами играл в белоснежных волосах. Длинные, чуть волнистые, они казались шелковым полотном. Хотелось дотронуться, ощутить их мягкость.

Острые кончики ушей трогательно алели. И это смущение в сочетании с внешностью воина задевало в моей душе тайные струны. Такие крепкие руки и широкий разворот плеч можно было получить только в настоящих битвах. Мышцы не бугрились, а создавали волнующий изящный рельеф.

При взгляде на лицо и вовсе перехватывало дыхание. Прямой тонкий нос, острый подбородок, выраженные скулы. А глаза! Ярко-голубые в обрамлении густых светлых ресниц, чуть серебрящихся в свете Аламака.

Эльф стоял прямо и пытался выглядеть отстраненным, но, напрягая драконий слух, я понимала, как часто и взволнованно бьется его сердце.

Что должен чувствовать прославленный воин, принц, которого забрали из родных мест, чтобы сделать постельной игрушкой? Да я же испортила бедняге жизнь! Испоганила судьбу! Никогда он не вернется домой. Не создаст семью с любимой женщиной. Не взойдет на трон.