Solveig Ericson - Вакуум (СИ)

Ен замер на мгновение, а затем сорвался с места и кинул мне коротко:

- Не двигайся!

Просто замечательно! Уму непостижимо!

Я отстегнулся и кинулся было за ним, совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, но в последний момент сообразил, что не знаю, куда умчалась моя свихнувшаяся вторая половина. Паника захлестывала, бурлила щелочью в желудке, кислотой подступала к горлу. Кажется, так страшно мне не было никогда…

Фрегат затрясло в очередной раз и сильно толкнуло, опрокинув меня на пол.

Не хочу умирать. Не хочу…

- Не хочу! – крикнул я в потолок и всадил кулаки в решетки пола.

Резкая боль отрезвила, кровь, стекающая по ребрам ладоней, придала сил.

- Я не умру здесь один! Слышишь, чертов красноглазый ящер!

Но грозиться и потрясать окровавленными кулаками оказалось проще, чем выйти из отсека: Ен заблокировал дверь снаружи.

«Внимание! Второй и третий двигатели вышли из строя! Внимание!...»

- Да заткнись ты! – рявкнул я.

Помощник заткнулся. Плохой знак, суливший новую кучу дерьма. Фрегат словно прислушивался к тому, что сейчас происходило с его металлическим телом. Подсчитывал повреждения и готовился оповестить о грядущем пиздеце… Все тот же холодный и безучастный голос сообщил: «Все двигатели выведены из строя… Все двигатели выведены из строя… Все двигатели…»

Я взвыл нечеловеческим голосом и в защитном жесте обхватил собственный живот, пытаясь сохранить жизнь, которую у меня скоро отнимут. По теории вероятности у нас один шанс на миллиард. Да какой там миллиард? Нет такого числа, способного показать соотношение шансов на наше спасение.

«Утечка кислорода… Утечка кислорода… Уровень кислорода упал на 10%... Уровень кислорода упал на 10%... »

Я подбежал к креслу первого пилота, понимая, что все равно ничего не смогу сделать.

- Будь оно все неладно! – заорал я, с размаху всадив кулак в хаотично мигающую панель управления.

- Оно и так ВСЕ неладно. Мы не сможем остаться в этом пределе космоса, нас всосет.

Я развернулся на рычащий голос, в котором сейчас четко улавливался чужеродный акцент, и встретил спокойный взгляд изменчивых глаз. Из-за завывающего аварийного сигнала я не услышал, как Ен вернулся. Мы катились в сам Тартар, а этот мужчина был спокоен и безмятежен. Мало того, он и меня каким-то непостижимым образом заразил спокойствием.

«А что будет, если нас всосет?», - хотел спросить я, но вместо этого подошел к нему и впервые позволил себе проявить слабость… к своему мужчине, не похоть, не дурость: уткнулся лбом в по-металлически твердую грудь, обтянутую грубой тканью кителя.

Сказать или нет? Он же был так уверен, что это невозможно, а так я хоть перед смертью посмотрю на его удивленную морду…

«Уровень кислорода упал на 15%... Уровень кислорода упал на 15%»

Черт, слишком быстрая утечка!

Фрегат снова тряхнуло и меня повело, стальные руки помогли удержаться в вертикальном положении, крепко прижав к сильному телу. Я снова посмотрел в ставшие для меня целым миром глаза и… не смог произнести ни слова. Стоя одной ногой на собственной, а второй на его могилах, я не мог сказать ЕМУ правду. Не мог…

Со стороны грузового отсека и первого двигателя прогремел взрыв, нас опрокинуло на пол, и едкий запах гари проник в капитанскую рубку.

«Уровень кислорода упал на 50%...»

Корпус корабля скрежетал и скулил, то протяжно и жалобно, то утробно и гневно, началась какофония света и звуков, реальность заскакала перед глазами сюрреалистичными картинами, вытягиваясь и сжимаясь до неузнаваемости, теряя четкий контур и искажаясь в цвете. Меня мутило, виски схватило тисками, тело теряло вес и плотность. «Буду блевать, определено», - появилась в голове мысль и тут же задвинулась на задворки подсознания ревом Ена. Рохаэ с исказившимся болью лицом рвал когтями протезированное плечо.

- Прекрати! – крикнул я или только подумал, что крикнул. Пространство не отразило звука, словно проглотило.

Я схватил Ена за запястье двумя руками и попытался остановить его попытки вырвать себе руку, но в это мгновение все мое тело прошило невыносимой болью, словно я попал между жерновами, мышцы рвались, кости хрустели и дробились. Горячая кровь потекла снаружи, а не внутри… Корпус корабля прогнулся.

В голове метнулась запоздалая мысль, что где-то в недрах фрегата потерялись Клайв с Тришер и, наконец, я сдался.

Я кричал и кричал, но не слышал себя. В мире боли и страданий не позволено кричать. Это был неправильный мир боли. Нас пережевывало с чувством и с толком в полной тишине.