Алиса Борей - Ненависть [СИ]

Стакан в его руке наклонился и чуть-чуть плеснул в узкую щель. Дернулась жила на шее, пропуская первый глоток.

— Вот так-то, — забурчал Вийон.

Эта маленькая победа, по непонятной причине, вдруг обрадовала его не меньше, чем триумф на прошлогоднем турнире, когда он выбил из седла гранда Ренье.

Граф аккуратно влил в приоткрытый рот еще один глоток.

— Осторожно, — его плеча коснулась рука лекаря, — не давайте ей много. Лучше попробуйте накормить ее супом.

Напоминание о том, что он возится с пленницей, как заботливая сестра милосердия, кольнула раздражением. Захотелось вскочить, грохнуть что-нибудь об пол так, чтобы осколки полетели в разные стороны, но Вийон сдержался. Хрустнул зажатый в его ладони стакан и по стеклу побежала трещина.

— Давай миску. — Не глядя, он протянул руку.

Израэл суетливо схватил тарелку, подставляя ее поближе.

Зачерпнув наваристую жидкость, граф аккуратно поднес ложку к потрескавшимся губам девушки. Та по-прежнему лежала без движения, не подавая никаких признаков жизни.

— Ладно, — Вийон уже привычным движением разжал ей рот, — не хочешь сама, буду кормить тебя силой.

Ложку за ложкой граф вливал бульон, всматриваясь в бледное лицо. Сейчас никто бы не назвал эту девушку красивой. Маска смерти никого не красит. Засаленные, спутавшиеся волосы, торчащие скулы, заплывший кровоподтеком глаз. Она должна была бы вызывать жалость, но жалости не было. Он скорее испытывал удовлетворение и гордость за нее, так словно она сражалась на его стороне и не сдавалась.

— Пожалуй, хватит для первого раза. — Лекарь поставил полупустую тарелку обратно на стол.

Вийон перевел взгляд на Израэла, едва заметно кивнул и повернулся обратно. Что дальше? — Закопошились в голове вопросы. — Будешь по-прежнему изображать заботу и сострадание, сидеть у края постели и кормить ее с ложечки?

Отвечать не хотелось.

Белый, мягкий как перина туман, клубился вокруг плотными ласковыми волнами. Никакой боли, лишь умиротворение и покой.

— Так хорошо, — Луиза раскинула руки, наслаждаясь безмятежным медленным падением.

Вот только холодно. Ослепительный свет, бьющий откуда-то снизу, нес обжигающий холод.

— Ничего, — она прикрыла глаза, предчувствуя, что скоро наступит полный покой.

Оборот за оборотом, ее тело, кружась, погружалось в серебряную сверкающую пелену. Там не будет ни боли, ни стыда, ни отчаяния. Голову заполнила восторженная эйфория.

Покой и вечность! Никакой злобы, жестокости и крови!

Где-то там наверху осталось ее истерзанное тело, а вместе с ним страх и ненависть. Все это суетная ерунда, не о чем жалеть. Она медленно падала, окутанная нежным холодным пухом.

— Уже скоро я увижу отца, — губы растянулись в счастливую улыбку.

Вдруг, нарушая царящую безмятежность, грубая мужская рука, рванувшись из белой пелены, схватила ее за запястье, а вслед за ней, разорвав покрывало облаков, появилось злое знакомое лицо.

— Сдохнуть хочешь? — Зашипели, кривясь, тонкие губы. — Ничего у тебя не выйдет.

Это он! — В голове, проталкиваясь сквозь пелену тумана, появилась уверенность. — Мой ненавистный враг, изверг и чудовище. Он хочет вернуть меня обратно в обитель мучений и боли.

— Не-е-е-е-т! — В ужасе закричал разинутый рот.

Жесткая хватка до боли сдавила тонкую руку.

— Вот она боль, — Луиза вздрогнула от воспоминаний, — прочь, исчадие ада!

Она задергалась, пытаясь вырваться из цепких когтей врага, но тщетно, мужская ладонь, не выпуская, тянула ее наверх. Белые облака потемнели и наполнились тяжелой грозовой силой, ударом молнии прошелся по телу парализующий холод. На мгновение Луиза взглянула вниз и ужаснулась. Сверкающая манящая пелена превратилась в черную воронку водоворота несущегося в жуткую, бесконечную бездну.

И тут же, завертев, налетел смерч. Сотни злобных маленьких лапок вцепились острыми коготками, стараясь вырвать ее из держащей руки. Яростный порыв рванул в одну сторону, затем в другую, черная туча навалилась огромной тянущей вниз тяжестью.

Вздрогнув, Луиза посмотрела наверх, ее враг по-прежнему был там. Мышцы на его руке вздулись от чудовищного напряжения. Жесткие, злые струи дождя секли по закаменевшему лицу, толстые вихревые змеи опутали и жалили держащую ее руку, но она не отпускала.

Мучительная гримаса скривила шепчущие ей губы.

— Помоги мне!

В ответ черная тягучая тяжесть залила сознание.

Нет! Он враг, насильник, убийца!