Алиса Борей - Ненависть [СИ]

— Пусть так, — он протянул руку и сжал ее хрупкие пальцы, — пусть преступник, но я люблю тебя! Люблю тебя настолько, что готов предстать перед судом и ответить за все.

Пальцы девушки замерли в огромной ладони, не пытаясь освободиться.

— Кто может осудить тебя, если даже всесильный гранд побаивается связываться с графом ла Руа.

Слова Луизы прозвучали грустно и иронично, но в душе Вийона вдруг затеплился маленький светлый огонек. Она не может принять меня такого и не хочет судить, но ждет от меня раскаяния. Она ждет от меня мужества и силы, чтобы я сам, своими руками прорубил для нас дорогу в будущее. Что же я готов, но суд Ренье не годится, тут она права. Он ненавидит меня настолько, что я и до суда вряд ли доживу. Придушат или отравят в тюрьме.

Глаза Вийона вдруг вспыхнули.

— Послушай, я пойду к королеве и встану перед королевским судом. Я признаюсь во всех своих преступлениях и если меня казнят, то что же, я готов.

Они оба вдруг осознали, что все еще держатся за руки и впиваются друг в друга глазами, словно ища поддержки. Щеки Луизы вспыхнули, но ладонь даже не попыталась вырваться.

— Говорят, новая королева сурова, но справедлива. — Эти слова словно поток прорвали плотину, что все последние дни она возводила в своем сердце. Плотину, которой Луиза пыталась отделить свои чувства от долга перед всеми людьми, что сражались за нее, погибли, но не предали. Она создавала эту плотину из кирпичиков ненависти и одновременно кляла себя за то, что сама же ее разрушает. Кляла себя, сидя у постели умирающего Вийона, ругала потом, долгими бессонными ночами, когда он все-таки выжил. Ругала, но не могла не признать, что этот мужчина глубоко запал в ее сердце. Она хотела помнить, как он насиловал ее, а видела лишь сидящим у кровати и кормящим ее с ложечки. Хотела почувствовать в себя ярость и ненависть, а чувствовала лишь тепло его рук поймавших ее в каминной трубе. Она хотела все забыть и простить, и не могла одновременно. И вот сейчас его слова, его отчаяние все перевернули в ее душе. Если королевский суд его помилует, то тогда и ей можно будет его простить. Тогда и ей можно будет его любить, не стыдясь своего чувства, не пряча глаза от своего отражения в зеркале. В этот момент она не хотела думать о том, что королева, не смотря на раскаяние, может казнить Вийона, она гнала эти мысли прочь, веря лишь в высшую справедливость своей любви.

Луиза, окрыленная вспыхнувшим в ней откровением, в один миг, из суровой, прошедшей огонь и воду баронессы превратилась в прежнюю, радующуюся жизни девчонку.

— И еще я слышала, что королева видит людей насквозь ей невозможно солгать, потому что сама Великая богиня говорит ее устами. — Она словно торопилась, получить подтверждение еще не сформировавшегося полностью решения, и Вийон, почувствовав этот момент, вдруг притянул Луизу к себе.

— Не бойся, мне не надо ей врать, — в глазах, не знающих прежде сострадания и жалости, вдруг вспыхнул огонек безграничной нежности, — я готов принять любой приговор, но если мне сохранят жизнь, поклянись, что ты дождешься меня.

Бледное лицо вскинулось вверх, и в посветлевших глазах засверкали голубые искры, а открывшиеся навстречу губы еле слышно прошептали.

— Клянусь!