Олег Лукошин - Варварские Строки

– А вот какая из трёх книг самая продаваемая?

Девушка задумалась.

– Ну вот эта пожалуй, – показала она на «Время мохнатых спин». – Новая потому что. Новое всегда лучше расходится.

– А эти две?

– «Пещерные волки» получше идёт. «Немезида» на третьем месте. Но тоже берут.

Как ни хотел он в очередной раз запечатлеть в памяти покупку своей книги, но не получилось. Никто их при нём не купил. Может быть потому, что посетителей было совсем немного.

Едва он вышел на улицу, зазвонил сотовый.

– Ты где? – это был Борис.

– Тут, поблизости. В книжном.

– Я закончил свои дела. Проветриться не желаешь?

– В каком направлении?

– К одной интересной женщине.

– Домой?

– Нет, мы в клубе договорились встретиться.

– Что за женщина?

– Интересная.

– Интересная для обоих или только для тебя?

– Только для меня.

– У-у-у…

– Составь мне компанию. Там ничего особенного не будет. Обед, и всё.

– Ну ладно, поехали.

– Где ты говоришь? У книжного? Сейчас я, через минуту буду.

Клуб, в котором Борис договорился встретиться со своей дамой, находился где-то на Юго-Западе. Июнь начинался совсем безрадостно, дождливо, но сейчас погода вроде бы разгулялась. День был солнечный, на небе – ни облачка, зелень приятно ласкала глаз.

– Вот ты говоришь, – начал Борис, – что человек из простонародья не в состоянии понять искусство.

Александр Львович удивлённо посмотрел на него – он уже не помнил за собой таких слов.

– Я с тобой согласен. Я даже больше скажу: я не понимаю искусство. Абсолютно и бесповоротно не понимаю! Но скажи мне пожалуйста, а есть ли люди, которые понимают его? Существуют ли они в природе?

– Конечно существуют.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Сильно сомневаюсь в этом. И знаешь почему? Потому что сильно сомневаюсь в существовании искусства.

– Ну ты загнул!

– Я серьёзно. Искусства нет, есть лишь иллюзия о нём. Ведь если разобраться по сути, что есть искусство? Что?

– Это всем прекрасно известно.

– Кажется, что известно, а на самом деле – нет. Если разобраться в самых глубинах этого явления, причём разобраться с позиции психологии, может быть в какой-то мере с субъективной позиции, но именно с такой и надо разбираться, потому что объективность в мире отсутствует, то приходишь к выводу, что искусство прежде всего – это вера. Вера в условность, в надуманность.

– Ну и что?

– А то, что как только эта вера прекращается, прекращается и искусство. Вот я смотрю на картину и мне говорят: «Оцените великие мазки этого художника. Как они естественны и гениальны!» Да, думаю я, а ведь на самом деле что-то есть такое. Запускается самовнушение, оно растёт, его всё больше, и вот уже я действительно верю, что эти кривые линии – нечто значимое и великое. Но с какого хрена! Где эталон измерений, где момент объективности?! Это просто психоз, меня дурят, потому что когда я отхожу от этой картины, то вся вера пропадает. Она больше не кажется мне великой. Или взять хотя бы литературу. Вот ты пишешь, допустим, такую фразу: «Он проснулся, побрился, поел и пошёл на работу».

– Что-то не похоже на мою фразу.

– Я условно говорю. Не эта, так другая фраза. Но почему я должен тебе верить, что он проснулся, побрился и поел? Почему я должен тебе верить, что вообще есть такое существо – он? Когда я читаю это и пытаюсь воспринимать всерьёз, я обнаруживаю в себе лишь ментальный сдвиг, я чувствую, что вступаю, как в болото, в какую-то зыбкую, дрожащую субстанцию своей психики, где как на крючок меня ловят моей доверчивостью и открытостью. «Он проснулся…» – чёрт возьми, ты словно разделяешься, и какой-то один предательский слой липнет к этому звуковому ряду и заставляет тебя принимать эту враждебную несуразицу. Как же несовершенен ещё человек, если его можно купить на такие дешёвые трюки…

– Не слишком ли радикальные мысли для книгоиздателя? – спросил Александр Львович. Он пытался быть серьёзным, но улыбка так и пробивалась сквозь сжатые губы.

– Возможно. Думать вообще вредно. Сомнения появляются, неуверенность, а это вредит катастрофически.

– Рассуждения твои мне понятны, но, видишь ли, друг мой, – Александр Львович уже не скрывал иронии, – они всё же весьма наивны. В искусствоведческих институтах студентов на первом курсе учат всему тому, что ты говорил, но более грамотно.

– Значит, не только я к таким мыслям пришёл.

– Понимать искусство надо проще. Искусство – это то, что создано силой творческого воображения. Объективно ли искусство? Да, объективно. Вот висят картины, вот стоят скульптуры, вот лежат книги. Они есть, они реальны. Нужно ли искусство людям? Да, безусловно. Ни один человек, даже самый тупой, уже не сможет прожить, чтобы не посмотреть какой-нибудь фильм, чтобы не послушать какую-нибудь музыку, пусть они и верх идиотизма. Так что в этом вопросе лично я твёрд и непоколебим.