Элла Уорнер - Его выбор

Он нежно погладил ее по щеке, коснулся губами волос. Ей предстоит ради него пытаться стать совершенной, потому что мужчина рядом с ней - само совершенство. Ей вдруг захотелось прижаться губами к его шее, но она сдержалась. Сейчас для этого не время и не место.

Спокойный, надежный - такой человек никогда ей не изменит. Но женщина чувствовала, как напряжено, сковано его тело, и знала, сколь безрадостны и тревожны его мысли об их общем будущем.

- Ты возненавидишь меня, Катрин, - тихо сказал он. Его уверенный тон ошеломил.

- Сильнее, чем ненавидела мужа? - Сама не знала, откуда пришли слова про ненависть к мужу, но интуитивно она чувствовала, что угадала правду.

- Да, сильнее, - ответил Джеф. - Гораздо сильнее.

- Почему?

- Ты будешь подозревать меня в том, чего де было на самом деле.

- В чем же?

- Я не хочу напоминать тебе об этом.

- Значит, ты ничего не расскажешь?

- Нет.

Глубоко встревоженная, она подняла голову. Что же за преграды стоят между ними - невидимые для нее, но непреодолимые для него? Так хотелось разрушить их или категорически отрицать их существование. Но одного взгляда в его горестные, беззащитные глаза хватило, чтобы осознать: он говорит правду, правду, которую всей душой ненавидит, но от которой нельзя убежать.

Внезапно ее мысли вернулись к самому последнему событию жизни.

- Джеф... а авария? Почему меня сбила машина?

Он не шелохнулся.

- Потому что ты ничего не видела вокруг, дорогая. Ты убегала от меня.

Катрин изумленно смотрела на него, веря в правдивость услышанных слов, но все ее существо восставало против подобной правды. Женщина отчаянно пыталась понять, как такое могло случиться. Ведь люди убегают... в страхе или в смятении. Или когда их смертельно обидели. Она невольно отодвинулась от него, а тот даже не сделал попытки удержать ее в своих объятиях. Лишь нежно опустил ее голову на подушку и ласково погладил по щеке.

- Я просто хочу подготовить тебя.- Чувствовалось, что ему больно говорить об этом, но прятаться за занавесом, готовым подняться в любой момент, человек вовсе не желает.

Прав, конечно! Но как тяжела для него такая правда! Катрин вдруг будто оказалась одна на необитаемом острове. Совсем одна. Без этого ставшего ей дорогим человека жизнь опустеет. Джеф Томпсон то единственное, что связывает ее с миром.

Что же делать?

Где найти силы двигаться вперед?

Память - это свыше данная человеку способность сохранять и воспроизводить в сознании когда-то полученную информацию и впечатления. По собственному заказу такое не делается. Делается само! А когда способность теряется, не значит ли это, что теряется связь с жизнью? А вот у миссис Гайс из стройного механизма памяти вылетела пара невидимых винтиков и полетела к черту способность хранить информацию о событиях внешнего мира и мира собственного. И главное, дорогая миссис, вам пока даже не суждено понять размеры утраты. И хочется вернуть утраченное, и страшно. Вдруг вернется такое, что помешает состояться едва пригрезившемуся счастью? Не прикажешь памяти: вернись! Такова необъяснимая мудрость природы. Но если я не хочу не хочу! - вспоминать, то почему в то же время постоянно тщусь вспомнить? Бессилие памяти пугает. Бессилие вспомнить - бесит.

5

Томпсон ушел, оставив больную наедине с тревожными мыслями. Выходит, она почти ничего о себе не знает! Ей нужно как можно скорее осознать себя. Нельзя целиком и полностью зависеть от одного человека, как будто в нем сосредоточилась вся ее жизнь. Ведь есть и другие люди.

Катрин подумала о матери и, повинуясь внезапному импульсу, позвонила ей, благо у врача нашелся нужный телефон. Ну и что? Разговор получился странный - какой-то нереальный. Ничего нового вызнать не удалось.

Мать говорила о том, что происходит в ее магазинчике,- она владела небольшим бутиком. Все это было известно из нерастерянных воспоминаний времени юности. Ничего не изменилось - до нее словно донеслось эхо давно ушедшего прошлого.

Дочь рассказала женщине на другом конце провода про несчастный случай, про потерю памяти и почти сразу же поняла, что помощи не дождется, - мать не поможет дочери отыскать саму себя. Конечно, она любит Катрин, беспокоится и подбадривает... Но она слишком далеко! И расстояние между ними, судя по всему, измеряется не только километрами.

Дочь повесила трубку с четким осознанием того, что годы после юности особый этап в ее жизни, и мать о нем ничего не знает. Легко делиться счастьем и успехами, а неудачи обычно замалчиваются. И она скрывала. Значит, была неудачницей? Неужели ни в чем себя не проявила? Не хочется так думать... В конце концов, она родила чудесного сына и, безусловно, гордилась им. Именно поэтому так долго и тяжело переживала смерть мальчика.