Жаклин Монсиньи - Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

Флорис пробыл некоторое время в холодной воде, остужая свое разгоряченное тело, а затем направился той же дорогой, что и Батистина.

Трое женщин готовили ужин. Флорис рассказал своим товарищам о том, что слышал в поселке.

— Ах ты, черт, как же так: отдать Луизиану испанцам! Ну и везет же нам: стоило удрать от красных воротников, как ту же попадаешь к красным плащам! — с горечью воскликнул Вальмир.

Луи успокоила его, а затем увела спать под сень великолепных пальм. Флорис тоже хотел бы уединиться с Батистиной, но девушка решительно расстелила свое одеяло рядом с Босси. Жорж-Альбер и Маринетта отправились ночевать в гостиницу, пообещав вернуться утром и принести еды.

Эта ночь оказалась для Жоржа-Альбера гораздо более счастливой, чем для его хозяина: ему, наконец, удалось победить последние колебания своей возлюбленной.

Солнце садилось. Встревоженная Маринетта держала Жоржа-Альбера за лапку. Будучи тонким психологом, он сразу это почувствовал и, заметив стоящее поодаль раскидистое дерево, следуя примеру змея-искусителя, предложил Маринетте забраться на него и полюбоваться прекрасным видом на Батон Руж. В этот вечер хорошенькая мартышка вниз не спустилась. На толстой ветке среди густой листвы она потеряла свою добродетель. Проснувшись рано утром, она поняла, что по-прежнему пребывает в полном восторге от Жоржа-Альбера.

Пробудившийся же зверек гордо выпячивал грудь: у него был вид самца, достойно исполнившего свой долг. Внезапно до него донеслись возгласы и крики. Вверх по Миссисипи поднимались габары. Жорж-Альбер старательно протер глаза. Это плыли испанцы.

— Решительно, у них там, наверное, Пиренеи обрушились! Эти наглецы не теряют времени! — пробурчал Жорж-Альбер. Помимо чувства юмора он обладал довольно глубокими познаниями.

Он схватил Маринетту за лапку. Раздались выстрелы. Жители Батон Руж, воодушевленные зажигательными речами дворян, решили помешать оккупантам высадиться на берег. Как разглядел Жорж-Альбер, во главе восставших стояли Гаэтан д’Артагет и Попюлюс де Проте.

— Они совсем спятили! — ахнул Флорис, слушая рассказ Жоржа-Альбера.

Известие, сообщенное маленькой обезьянкой, было не из тех, от которых приходишь в хорошее настроение. Флорис не спал всю ночь: он никак не мог выбрать между храпом Жанно в стенах хижины и укусами москитов за ее пределами. Он был уверен, что Батистина тоже не спит и слышит, как он ворочается у себя на соломе; однако когда утром он увидел, как девушка готовит кофе, он убедился, что она свежа и хороша, как роза.

Флорис окинул Батистину недобрым взором. Единственным своим успехом он мог считать освобождение Босси. Юная негритянка, восхищенная подвигом Жанно, заменила Батистину подле изувеченного молодого негра. Окружив его нежными заботами, она старательно нарезала ему пищу.

Привлеченные запахом кофе, к компании присоединились Вальмир и Людовик. Бывшая проститутка скромно опустила глаза.

— Испанцы уже здесь! — тут же выложил новость Флорис.

Вальмир покачал головой. Он переминался с ноги на ногу.

— У нас тоже есть одна новость… так вот… Жанна и я, словом, мы решили вместе сложить наш очаг!

— Какая Жанна? — недоверчиво спросил Флорис.

Людовик шагнула вперед.

— Понимаете ли, Жанна Виньерон — это имя, данное мне при крещении, а Людовик — кличка, которой наградили меня нищие… когда… когда я воровала кошельки на Новом мосту… Но Вальмир решил забыть об этом и предложил мне… ну, в общем… я стану его женой. Работы я не боюсь, и он всегда может на меня положиться… В общем, вот так… до свидания, принцесса… Мне будет не хватать тебя… да и тебя тоже, чертов ты шоколад, Жанно. Ты славный парень, Флорис… поцелуй за меня Жоржа-Альбера…

Жанна попрощалась с каждым. Глаза ее блестели. Она была счастлива. У нее будет муж, настоящий муж. Она скоро станет мадам… Мадам Доманжо.

— Разве вы не можете остаться еще немного, и ты, и Жанетта? — со слезами на глазах спросила Батистина.

— Нет… Маменька наверняка уже все глаза проглядела, а тут еще новая напасть — испанцы; нет, пора нам возвращаться!

Вальмир и его невеста Жанна Виньерон связали в узел немного платья и еды. Флорис и Батистина проводили друзей: они прошли с ними не меньше четверти лье. Затем они тепло простились. Батистина долго смотрела, как Вальмир и Жанна шли через поле сахарного тростника.

— Идем… вернемся, любовь моя! — глухо проговорил Флорис.

Тяжело дыша, Батистина прижалась к нему. Внезапно она почувствовала себя совсем слабой; она вся дрожала.