Деннис Робинс - Невеста рока. Книга вторая

О, позорная, позорная судьба, думала Флер. И слава Богу, что, как сообщил ей доктор, у нее больше не может быть детей.

Ошеломленная невероятностью правды, которая открылась ей этой ночью, Флер уронила документы и без чувств упала на подушки.

Когда она вновь открыла глаза, то увидела, что Сен-Шевиот уже ушел. Она оглядела опочивальню, находящуюся в состоянии крайнего разрушения. Июльское солнце освещало страшный хаос, представший перед взором несчастной, пролежавшей до утра без чувств. И тут она увидела возле кровати грозную фигуру миссис Динглефут. Со злорадным выражением лица она с размаху поставила на столик поднос с хлебом и молоком.

— Ну, девочка моя, давайте-ка садитесь и поешьте, — ядовитым тоном проговорила она. — И не надо разыгрывать передо мной светскую даму. Я не буду подносить вам уксус и жженые перья, когда вам взбредет в голову снова грохнуться в обморок.

Флер едва могла подняться. Все ее тело разламывалось, она чувствовала жар. Голова ее сильно кружилась:

— Где его светлость? — шепотом спросила она.

— Отправился обратно в Лондон… бедный джентльмен, ему невыносимо было оставаться здесь и дышать одним воздухом с вами, с той, кто не имеет права носить гордое имя Сен-Шевиотов.

— Я не намерена обсуждать с вами эту тему, а желаю знать, когда милорд намерен вернуться, — сдержанно произнесла Флер.

— Никогда, — отрезала домоправительница и язвительно рассмеялась, оглядывая разгромленную спальню. — Какое милое гнездышко — оно вполне подходит дочери рабыни, — добавила миссис Динглефут, и ее массивные подбородки затряслись от смеха. — Мне так хочется, чтобы наш юный гений теперь посмотрел на свою работу. Я и раньше понимала, что он зря тратит деньги его светлости и что этот брак — сплошное несчастье!

Какое-то время Флер молчала. По словам домоправительницы ей стало ясно, что той известно все. И какого уважения к себе она может теперь требовать, с отчаянием подумала несчастная.

«О мамочка, бедная моя мамочка, что ты сделала со мною?!» — мысленно вскричала она.

Из кармана фартука миссис Динглефут извлекла письмо, написанное уверенным почерком барона.

— Мне приказано передать его вам. И когда прочтете, позаботьтесь убрать весь этот бедлам. Впредь вы должны сами убирать свою комнату. Больше вам не будут прислуживать служанки. — И с этими словами она направилась к двери.

— Значит, я навсегда буду заключена здесь? — крикнула ей в спину Флер.

— Да, именно этого вы и заслуживаете.

— Значит, мне нельзя будет ни с кем видеться? — еле слышно спросила Флер.

— Совершенно верно, ни с кем, — был ответ.

Флер очень хотелось спросить, что сталось с Певерилом. Но она не смела упомянуть его имени , опасаясь впутать его в свои дела… ведь жестокий человек, который был ее мужем, мог обрушить свой гнев на ни в чем не повинного юношу, ее единственного друга на этом свете!

К тому же она так долго не виделась с Певерилом и ничего не слышала о нем, что решила, будто он в отъезде. Итак, горько подумала Флер, теперь она брошена всеми и полностью находится в руках у злобной миссис Динглефут.

Как только в замке повернулся ключ, она начала читать письмо Сен-Шевиота. Письмо оказалось на редкость жестоким и не принесло ей облегчения.

Мадам,

все добрые чувства, которые я когда-то питал к вам, напрочь исчезли, когда я узнал, кто вы на самом деле и какое непоправимое зло нанесли мне вы и ваша семья. Позднее я добьюсь судебного постановления о признании нашего с вами брака недействительным, ибо считаю, что ваши родственники обманом женили меня на женщине с африканской кровью, даже не потрудившись предупредить меня об угрозе моему потомству. В настоящее время я не хочу, чтобы этот чудовищный скандал превратился в публичный. Так что я всем без исключения сообщил, будто вы сами помешали рождению вашего ребенка и впредь вас должно держать взаперти и присматривать за вами, как за сумасшедшей. И никому не дозволено посещать вас. Вашей единственной посетительницей будет теперь преданная мне миссис Динглефут. Отнесись вы ко мне великодушнее в прошлом, я, может быть, и проявил бы по отношению к вам большую снисходительность. Как бы там ни было, мысль о вашей красоте наполняет меня отвращением, как только я вспомню о вашей гнусной крови. Теперь большую часть времени я буду проводить в Лондоне или на Континенте. В качестве вашего супруга я буду контролировать ваши средства. Мистера Кейлеба Нонсила я уже поставил в известность о вашей умственной несостоятельности.