Генри Вуд - Замок Ист-Линн

— Не надо, папа, ну пожалуйста. Мне нравится, когда темно.

— Всего на минутку, мой хороший.

Лицо, которое он увидел лишь на мгновение, было по-прежнему изможденным и мертвенно — бледным. Смерть вот-вот должна была прийти за его мальчиком.

В этот момент вошли Люси и Арчибальд, вернувшиеся от мисс Карлайл. Умирающий встрепенулся.

— До свидания, Люси, — сказал он, протягивая сестре свою холодную влажную руку.

— Я никуда не собираюсь, — ответила она. — Мы только что вернулись.

— До свидания, Люси, — повторил он.

Тогда она взяла его маленькую руку и поцеловала Уильяма, склонившись к нему.

— До свидания, Уильям, но я, право же, никуда не ухожу.

— Это я ухожу, — проговорил он. — Я ухожу в рай. Где Арчи?

М-р Карлайл приподнял Арчибальда. Люси выглядела испуганной, в то время как Арчибальд — просто удивленным.

— До свидания, до свидания, Арчи, дорогой! Я ухожу в рай, на синее небо. Там я увижу маму и скажу ей, что вы с Люси тоже скоро придете.

Люси, будучи очень чувствительным ребенком, не выдержала и разрыдалась, достаточно громко для того, чтобы нарушить покой, царивший в комнате больного. На шум прибежала Уилсон, и м-р Карлайл отправил обоих детей, пообещав им для успокоения, что они увидят Уильяма утром, если ему не станет хуже.

Леди Изабель стояла на коленях, зарывшись лицом в стеганое одеяло, в угол которого она вцепилась зубами, чтобы сдержать рыдания. Это было выше ее сил! Ребенок, ее ребенок умирает, они одни у ложа смерти, и она не может попросить у него прощения!

Услышав ее заглушенные рыдания, м-р Карлайл с сочувствием посмотрел на нее — так же, как он мог бы посмотреть на любую преданную гувернантку. Разумеется, он видел, что она переживает, но не более того: она не была единым целым с ним и его умирающим сыном. Сам он все ниже и ниже склонялся над мальчиком, стараясь скрыть свои собственные слезы.

— Не плачь, папа, — прошептал Уильям, ласково коснувшись его щеки своей тоненькой ручкой. — Мне не страшно. За мной придет Иисус.

— Я рад, что ты не боишься, мой малыш! Ты идешь навстречу Богу, навстречу счастью. Еще несколько лет — мы не знаем, сколько именно — и мы все придем к тебе!

— Да, вы, конечно же, придете, я знаю. Я скажу об этом маме. Она, должно быть, уже вышла встречать меня на берег реки и теперь вглядывается в подплывающие лодки.

Он явно вспомнил картину Мартина «Райские долины». М-р Карлайл увидел на столе клубничный сок, недавно выжатый из свежих ягод, и смочил им горячие губы мальчика.

— Папа, как же Иисус может быть во всех лодках одновременно? Может быть, они подплывают не все сразу? Ведь он же должен быть там, если сам забирает нас?

— Он будет в твоей лодке, родной, — жарким шепотом ответил ему отец.

— О, да! Он проведет меня к Господу и скажет: «Вот пришел бедный маленький мальчик. Прости его, пожалуйста, и впусти его в рай, поскольку я умер и за него тоже!» Папа, ты знал, что у нашей мамы разбилось сердце?

М-р Карлайл лишь погладил его голову, ничего не ответив. Однако разум Уильяма сделался столь же беспокойным, как и его бедное тело. Он не сдавался:

— Папа! Ты знал, что сердце мамы разбилось?

— Уильям, я полагаю, что сердце твоей бедной мамы и в самом деле могло разбиться перед смертью. Но давай поговорим о тебе. У тебя что-нибудь болит?

— Я не могу дышать, и глотать — тоже. Ах, как бы я хотел, чтобы здесь была Джойс.

— Она скоро приедет.

Мальчик прильнул к нежно обнявшему его отцу и вскоре заснул, как показалось м-ру Карлайлу. Он осторожно опустил голову Уильяма на подушку, еще раз вгляделся в его лицо и хотел выйти из комнаты.

— Ах, папа, папа, — жалобно взмолился мальчик, открывая горящие тоской глаза, — попрощайся со мной!

М-р Карлайл снова прижал его к груди и уронил невольно слезу на поднятое к нему личико сына.

— Мой дорогой, папа скоро вернется. Он не собирается покидать тебя более, чем на час; он привезет к тебе маму.

— А малышку Анну тоже?

— Да, если ты захочешь. Я не оставлю надолго моего мальчика: пусть он не боится. А когда я вернусь, Уильям, я все время буду с тобой.

— Тогда поезжай, папа; только положи меня.

М-р Карлайл обнял мальчика, нежно прижал к своей груди и долго не отпускал его. Затем он положил голову на подушку, дал сыну еще ложку клубничного сока и вышел из комнаты.

— До свидания, папа, — еле слышно прозвучало вослед.

М-р Карлайл уже не слышал этих слов, и ему более не суждено было увидеть своего сына живым.

Леди Изабель поднялась и, рыдая, воздела руки.