Генри Вуд - Замок Ист-Линн

— Ах, Уилсон! Он не настолько плох! М-р Уэйнрайт сказал сегодня, что он протянет еще неделю или две.

Уилсон преспокойно уселась в самое мягкое кресло. Она не собиралась церемониться с гувернанткой; к тому же, последняя слишком боялась ее в известном смысле слова, чтобы указать служанке ее место.

— Что до Уэйнрайта, — сказала Уилсон. — Так он — никто, пустое место. Даже если ребенок будет испускать дух прямо перед ним и он будет знать, что через мгновение наступит смерть, и тогда он будет клясться, что тот проживет еще часов двенадцать. Вы же не знаете Уэйнрайта так, как я, мадам. Он был нашим врачом, когда я жила еще у матери, и он практиковал всюду, где я служила. Пять лет я была старшей няней у сквайра Пиннера, следующие четыре года — горничной миссис Хэйр. Здесь я появилась, когда мисс Люси была младенцем. И всюду он, как тень, следовал за мной по пятам. Помнится, миледи Изабель была высокого мнения о нем, в отличие от меня.

«Миледи Изабель» ничего не ответила. Она лишь села и продолжала смотреть на Уильяма, дыхание которого сделалось затрудненным сверх обычного.

— Сегодня эта идиотка Сара говорит мне: «С кем из его дедушек они похоронят его: со старым м-ром Карлайлом или же с лордом Маунт-Северном?» «Не будь дурой, — отвечаю я ей. — Не станут же они хоронить его где-то в уголке, возле могилы милорда. Конечно же, он будет покоиться в склепе Карлайлов». Разумеется, все было бы иначе, если бы миледи умерла дома, чинно и достойно, супругой м-ра Карлайла. Тогда бы, несомненно, ее похоронили рядом с отцом, а мальчика — возле матери. Но в действительности все было иначе.

Мадам Вин ничего не ответила, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием мальчика.

— Интересно, как себя чувствует этот красавчик? — вдруг заговорила Уилсон презрительно-ироничным тоном.

Леди Изабель, все мысли которой были поглощены только Уильямом, вообразила, что Уилсон говорит о нем, и удивленно повернулась к ней.

— Да эта драгоценность в тюрьме Линборо, — пояснила Уилсон. — Надеюсь, он славно себя чувствует со вчерашнего дня. Интересно, сколько народу из Вест-Линна поедет на его повешение? Должно быть, потребовалось бы несколько поездов, чтобы вместить всех желающих.

Лицо леди Изабель сделалось пунцовым; сердце ее сжалось. До этого она не осмеливалась спросить, чем все закончилось. Сама по себе эта тема была слишком страшной, и так уж случилось, что никто в ее присутствии не говорил о суде.

— Его приговорили? — тихо спросила она.

— Приговорили, и поделом! М-ра Отуэя Бетела снова освободили, и хорошо. Ну и парочка! Из нашего дома никто не ездил на суд — вы же знаете, мадам: это может быть неприятно м-ру Карлайлу, но вчера вечером люди обо всем рассказали нам. Его главным обвинителем был молодой Ричард Хэйр. Он вернулся и стал очень хорош собой: говорят, намного лучше, чем в те поры, когда он был юношей. Говорят, надо было слышать, какими криками все приветствовали известие о том, что он оправдан: там чуть крыша не рухнула, и судья даже не потребовал тишины!

Уилсон замолчала, ожидая ответа, но его не последовало, и она заговорила снова:

— Когда м-р Карлайл вчера вечером принес это известие домой и рассказал жене, как дружно все приветствовали м-ра Ричарда, она чуть не упала в обморок, так как еще не совсем окрепла. М-р Карлайл крикнул, чтобы я принесла немного воды: я как раз была в соседней комнате с малышом. Вхожу, а она сидит вся в слезах, и он держит ее за руку. Я всегда говорила, что они обожают друг Друга, хотя он взял и женился на другой. М-р Карлайл велел поставить воду и снова отослал меня. Но я полагаю, он вовсе не об ударе старого Хэйра беседовал с ней до утра.

Леди Изабель подняла голову, уже изрядно разболевшуюся.

— О каком ударе?

— Так вы не знаете, мадам? Вы, скажу я вам, сидите взаперти и никогда ничего не слышите. Это все равно что жить на дне угольной шахты. У старого Хэйра на суде в Линборо приключился второй удар. Именно поэтому моя хозяйка и уехала в Гроув сегодня.

— Кто сказал, что Ричард Хэйр вернулся домой, Уилсон?

Этот слабый, тихий, еле слышный вопрос сорвался с губ умирающего мальчика. Уилсон всплеснула руками и бросилась к кровати.

— Ну надо же! — сказала она мадам Вин, полуобернувшись к ней. — Не знаешь, как и быть с этими больными. Мастер Уильям, вы лучше помолчите и постарайтесь снова заснуть. Скоро ваш папа вернется из Линборо, и, если вы наговоритесь и устанете, он скажет, что это я во всем виновата. Хотите еще желе?