Тони Парсонс: Семья

Три года прошли в бесконечных попытках. Сперва им казалось, что все должно получиться очень легко. Но со временем с этой иллюзией пришлось расстаться. Оказалось, что легко теперь никому ничего не дается. Даже секс. Сколько было переосмыслено за эти три года! Сколько изучено медицинской литературы! Сколько перепробовано хитроумных решений! Но вновь у Джессики начинались месячные (со всеми этими жуткими болями, от которых не спасал ни один обезболивающий препарат в мире), и оба супруга чувствовали себя полными неудачниками.

Эти парализующие месячные! Когда они приходили, Джессика ощущала себя абсолютно одинокой. Разве можно описать мужу эту изматывающую, доводящую до умопомрачения боль? С чем он сможет ее сравнить? Ведь болей на свете бывает великое множество. Кроме месячных, существуют и другие виды боли. Куда ни кинь, везде клин.

Теперь даже фотографии племянницы доводили Джессику до истерики. Однажды женщина зарыдала в супермаркете — на этаже, где продавались детские вещи. Она бросилась в туалет. Ей показалось, что она сходит с ума. Но нет, дело было не в сумасшествии. Вытерев глаза бумажным полотенцем, Джессика внезапно поняла, что именно такое состояние называют «разбитым сердцем».

Нельзя сказать, чтобы в прошлом все в ее жизни шло гладко. Однажды и ей, еще до Паоло, пришлось получить от мужчины весьма чувствительный удар. Однако ни один мужчина в мире не может нанести женщине более сокрушительного удара, чем ее неродившийся ребенок.

Раньше Джессика полагала, что зачатие — простая техническая процедура, ведущая к желанной беременности и полноценному материнству. А теперь, после стольких лет безуспешных попыток, каждую свою овуляцию она сравнивала с требованием банка вернуть просроченный кредит, причем денег на оплату кредита у нее каждый раз не было.

Раньше им с Паоло казалось, что они навеки останутся молодыми и страстными любовниками, но теперь (каждый раз), когда тест на овуляцию показывал, что для зачатия наступило подходящее время, они мрачно терлись друг о друга, словно преступники в шахтах, выполняющие тяжелую социальную повинность.

Сегодня утром Джессика привычно помочилась в маленькую пластиковую трубочку и увидела, что сорокавосьмичасовое окно, подходящее для оплодотворения, открылось. Значит, ближайшие две ночи — это ее ночи, лишь бы Паоло проявил себя наилучшим образом. Она чувствовала себя так, словно стоит на пороге судьбоносных свершений, — или сидит в приемной у зубного врача.

Вечером Паоло с пивом в руке устроился на диване с намерением посмотреть ежегодное лондонское дерби. Когда Джессика вошла в комнату, он окинул ее таким взглядом, что она ощутила сладкий укол в сердце. Пусть их семейная жизнь протекала теперь несколько рутинно, словно они выполняли скучные обязанности, а не собирались дать начало новой жизни, все же Джессика продолжала любить своего Паоло. И вид его красивого, благородного лица заставлял ее сердце радостно сжиматься.

— Я не знаю счета, — предупредил он, потягивая пиво. — Если ты знаешь, мне не говори.

Она и впрямь знала, что скачки прошли с нулевым счетом — типичный результат сумрачного лондонского дерби, но оставила свои знания при себе.

— Я ложусь спать, — объявила она.

— Что я говорил! — воскликнул комментатор в телевизоре.

— Хорошо, — пробормотал Паоло, не отрываясь от экрана.

— Ты бы не очень нажимал сегодня на эту жидкость, — продолжала Джессика, кивая на бутылку с пивом в его руках.

Паоло вспыхнул.

— Ясное дело!

— Потому что… ну, в общем, ты от него устаешь.

Она сказала это с несколько натянутой усмешкой, словно человек, который делает вид, будто шутит, а на самом деле шутить даже не собирается. Именно так, подумала Джессика, наша мать всегда сообщала нам не очень приятные новости. Глупая старая корова.

— Ясное дело, — с готовностью подтвердил Паоло, откладывая в сторону бутылку. — Я поднимусь вслед за тобой.

— Я восхищен духом этих юнцов! — взахлеб продолжал вещать комментатор. — Уж они-то никогда не сдадутся!

Что-то подсказывало Джессике, что расслабляться ей ни в коем случае нельзя. Потому что вдруг ребенок никогда не родится? Что тогда? Она не знала, как она сможет выдержать этот удар, или какая жизнь начнется у них с Паоло, если окажется, что их брак бесплоден. Ведь он тоже хотел иметь детей со всей страстью, на какую способен мужчина (и которая была, разумеется, совсем не той страстью, с какой хотела иметь детей она). Но что будет с их браком, если разочарование навеки поселится в доме, как безнадежно больной жилец?