Нора Робертс - Братья по крови [litres]

Оглянувшись, чтобы взять Куин за руку, он вдруг увидел их.

Собака сидела неподвижно, наполовину занесенная снегом. Она задрала голову к небу, и из ее глотки вырывался отчаянный вой.

У самой поверхности снега в воздухе висел мальчишка. Фыркает, подумал Кэл. Именно это слово больше всего подходило, чтобы описать звуки, которые он издавал.

Еще один порыв ветра вызвал у мальчишки ухмылку. Теперь Лэмп был засыпан снегом по плечи.

– Отстань от моей собаки.

Кэл бросился вперед, но ветер сбил его с ног, и они с Куин растянулись на земле.

– Позови его! – крикнула Куин. – Позови его, заставь самого прийти. – Она лихорадочно снимала перчатки. Потом вложила пальцы в рот и оглушительно свистнула. Кэл позвал Лэмпа.

Пес задрожал; мальчишка противно захихикал.

Продолжая окликать собаку и изрыгая проклятия, Кэл пополз; он не обращал внимания на залеплявший глаза снег, на немеющие от холода пальцы. Он слышал крики у себя за спиной, но все силы сосредоточил на том, чтобы продвигаться вперед. Следующий порыв ветра засыпал собаку с головой.

Пес задохнется, подумал Кэл и отчаянно рванулся вперед. Если он не доберется до Лэмпа, собака просто утонет в этом океане снега.

Кэл почувствовал, как кто-то схватил его за щиколотку, но продолжал ползти.

Потом, сжав зубы, сделал последний рывок и схватил скользкий ошейник. Собравшись с духом, посмотрел в красные, налитые кровью глаза мальчишки.

– Ты его не получишь.

Кэл дернул за ошейник, отчаянно, изо всех сил. Потом еще раз, не обращая внимания на визг Лэмпа. Пес выл и скулил, словно его тело тонуло в застывающем цементе.

Куин подползла к нему, легла на живот и принялась разгребать снег.

К ней присоединился Фокс; снег во все стороны летел от него, словно шрапнель. Собрав все силы, Кэл еще раз посмотрел в глаза отвратительного мальчишки.

– Я же сказал, ты его не получишь.

Еще рывок, и дрожащая, скулящая собака оказалась в объятиях Кэла.

– Ну, ну. – Он прижался щекой к холодной, влажной шерсти. – Пойдем отсюда.

– Его нужно в тепло. – Лейла пыталась помочь Куин подняться; Сибил встала на колени. Сунув фонарь в задний карман, Гейдж поднял Сибил, потом выдернул из снега Куин.

– Идти можешь? – спросил он.

– Да, да. Возвращаемся в дом, пока никто не обморозился.

Полотенца, одеяла, сухая одежда, горячий кофе. Бренди – даже для Лэмпа – согрел промерзшую до костей плоть.

– Он держал собаку, Лэмп не мог освободиться. – Кэл сидел на полу, а голова пса лежала у него на коленях. – Не мог убежать. И чуть не утонул в снегу. Глупая, безобидная собака.

– А раньше такое случалось? – спросила Куин. – С животными?

– За несколько дней до Седмицы животные довольно часто тонули или попадали под машину. Иногда домашние любимцы набрасывались на хозяев. Но такого еще не было. Это…

– Демонстрация. – Сибил плотнее обернула ноги Куин одеялом. – Он хотел проверить свои силы.

– А может, наши, – возразил Гейдж, и Сибил задумчиво посмотрела на него.

– Скорее всего. В этом больше смысла. Сможем ли мы его освободить? Собака не человек, и ею легче управлять. Не обижайся, Кэл, но твоя собака глупее ребенка.

Кэл ласково потрепал свисающее ухо Лэмпа.

– Он глуп как пробка.

– Значит, представление. Помучить собаку ради удовольствия. – Лейла опустилась на колени и погладила бок Лэмпа. – Это не должно остаться безнаказанным.

Куин с любопытством посмотрела на нее.

– Что у тебя на уме?

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.

Кэл не знал, когда они легли, но, проснувшись, увидел, что в окна льется тусклый зимний свет. Снег продолжал падать – огромными белыми хлопьями, как в голливудском фильме о Рождестве.

В тишине, которая бывает только во время снегопада, слышалось ровное и какое-то довольное похрапывание. Звуки исходили от Лэмпа, распластавшегося в изножье кровати, словно одеяло из собачьей шкуры. Кэл обычно этого не позволял, но теперь этот храп, тепло и тяжесть собачьего тела были ему приятны.

Похоже, пес будет повсюду следовать за ним.

Кэл пошевелился, высвобождая ногу из-под собаки. Потревоженная движением, Куин тихо вздохнула, придвинулась ближе и закинула на него ногу. Она была во фланелевой пижаме, которую никак не назовешь сексуальной, и всю ночь проспала на его руке, которая теперь онемела. Все это должно было раздражать хотя бы немного.

Ничего подобного.

И поскольку все было просто чудесно – они лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу, а за окном падал снег, – Кэл не видел причин, почему бы этим не воспользоваться.