Кэтрин Кингсли - Ярчайшая мечта

– Да, ты прав, – кивнул Андре. Он прикурил сигару от уголька, который вытащил из почти угасшего костра, и продолжил рассказ. – Но в конце концов ликийцы сообразили, что не смогут защитить себя. И тогда они решили, что все равно не сдадутся в плен.

Али тяжело вздохнула и прошептала:

– И вот эти мужественные люди собрали своих храбрых жен и детей в городе. Женщины держали детей на руках, чтобы те не плакали, а в это время их мучительно страдавшие мужья подожгли акрополь – туда они перед этим снесли все свои ценности и привели верных им рабов. А потом они вышли из города, чтобы биться с персами, и погибли все до одного.

– Ты предпочитаешь сам себе рассказывать эту историю? – Андре приподнял одну бровь, чем страшно рассмешил Али; ее всегда смешило, когда он так делал.

– Нет-нет, рассказывайте! Просто иногда вы забываете упомянуть про величие женщин, которые были вынуждены смотреть, как мучаются их бедные дети. Мужчины, по крайней мере, героически умирали на поле боя.

Джозеф-Жан хмыкнул и, запечатав письмо, отложил его в сторону. Затем откинулся на спинку стула и с серьезнейшим видом заметил:

– Поведение женщин – это исключительно важный момент, Андре.

– Конечно, важный, – закивала Али. – Ведь не только мужчины хотят умереть героически… А дальше, Хандрей?

– Мне кажется, лучше перескочить через годы персидского правления и завоевания Александра Великого, после которых опять последовали годы персидского правления. Ведь история как наука тебя не волнует, верно, Али?

– Но вы можете рассказать про Лигу двадцати трех городов и обо всех тех богатых людях, – заметила Али, ей очень нравился рассказ о том историческом периоде.

– Я не мог бы забыть об этом даже под страхом смерти. – Андре ухмыльнулся и затянулся сигарой. – Итак, Ликия успешно развивалась и постепенно сформировала собственную демократию, несмотря на все те трудности, которые постоянно возникали. Люди богатели и… В общем, я уверен, у них имелись и дорогие украшения, и слуги, и драгоценные масла. Кроме того, мы совершенно точно знаем, что они были очень щедры в отношениях со своими сородичами.

– Да, разумеется, – подала голос Али. – Эти люди были добрыми, храбрыми и героическими во всех отношениях. – Она придвинулась поближе к Андре. – Вы, конечно, можете изучать и описывать их, но забываете, что это были вполне реальные люди, которые жили прямо вот здесь, на этой земле. И, знаете ли, тогда тут не было этих руин.

Андре молча уставился на Али, потом посмотрел на Джозеф-Жана, после чего оба расхохотались.

– Я же прав, верно? – в растерянности пробормотала Али, не понимая, что так развеселило хозяев.

– Да, верно, – сказал Андре, отсмеявшись. – Этих руин тогда тут не было, в том-то и дело, малыш, в том-то и дело… Как ты думаешь, почему мы сейчас занимаемся этой работой? Мы пытаемся оживить весь тот исторический период.

Тут Али вдруг скрестила на груди руки и, нахмурившись, заявила:

– А я вот что думаю… Копируя старые надписи, делая зарисовки и составляя карты, вы никого не оживите. Вы рассказываете о Ксанфосе – словно читаете лекцию по истории.

– А ты что предлагаешь? – Андре с любопытством посмотрел на своего слугу. – Я ведь не могу изменить исторические факты…

– На вашем месте я рассказал бы интересную историю о людях, об их семьях, о трагедии, которая случилась с ними, – то есть о том, что сможет понять любой человек, не только историки. – Али глянула в сторону развалин. Их уже окутали сумерки, и силуэты старинных зданий и гробниц чернели на фоне темно-синего неба.

Она попыталась представить, как все тут было две тысячи лет назад. Вот девочка, наблюдающая за приходом ночи… А вокруг нее живет город со всеми своими звуками. И девочка очень хочет понять, что же ей делать. Она ведь знает, что вот-вот в ее город придет война… И что она, эта девочка, должна была чувствовать? Вероятно, это была самая печальная часть истории.

– Али… – тихо позвал Джозеф-Жан. – Чего ты вдруг притих?

Она вздохнула и пробормотала:

– Если кому-то придет в голову мысль перенестись во времени на две тысячи лет назад, этот человек должен увидеть живых людей, а не только те развалины, которые мы видим сейчас. – Али кивнула в сторону развалин. – Но я имею в виду не знаменитых и известных, о которых говорите вы с Хандреем. Я о людях вроде меня, вроде Умара или Музаффера с его женой. – Посмотрев на Джозеф-Жана, она добавила: – Мне хочется, чтобы все узнали их имена и подробности из их жизни – тогда всем стало бы понятно, какими они были.