Наоми Хортон - Мечтательница

Она отвернулась и протянула руку к портфелю, с напускной беспечностью пожав плечами.

- Я же сказала тебе, ты зря теряешь время. Но ты никогда не прислушивался ни к чьим добрым советам, даже к моим.

Синие глаза Райана потемнели от нетерпения, и Линдсей едва заметно улыбнулась. Райан привык поступать по-своему; и в дедах, и в отношениях с людьми он всегда устанавливал собственные правила, был хозяином положения, не приспосабливался к обстоятельствам. Три года назад она приняла его именно таким без лишних сомнений и вопросов.

Но уже три года Линдсей Форрест не подчинялась никому, она стала хозяйкой своей судьбы.

Линдсей спокойно выдержала его озадаченный, нетерпеливый взгляд; чуть подняв голову, она наблюдала за сменой чувств на его лице, пока Райан пытался примириться с поражением. На какое-то мгновение она подумала, что он будет продолжать спор, но Райан молча кивнул ей и повернулся к двери.

- Ты всегда была самой упрямой женщиной из всех, кого я знал, черт возьми! Я даже рад, что хоть эта черта твоего характера не изменилась за прошедшие три года.

Она невольно улыбнулась, следуя за ним на безопасном расстоянии.

- Куда уж мне до тебя, Райан. Именно твое удивительное упрямство стало притчей во языцех.

Он распахнул дверь, остановился у порога и посмотрел на нее.

- Интересно, кто же из нас сдастся первым, - проговорил он приятным, бархатистым голосом.

Прищурив глаза, он смотрел на нее с холодным любопытством.

- Послушай, Райан, не будем делать посмешище из наших прежних отношений и сводить все к подростковой сексуальной игре. Если ты останешься в Бостоне, нам все равно придется встречаться. Так не нужно ставить себя в неловкое положение, мы и без того попадем под прицел чужих глаз, договорились?

- Боюсь, это будет нелегко, дорогая, - добродушно улыбнулся он.

Линдсей взглянула на него в недоумении.

- О чем ты?

- У меня прекрасно шли дела за рубежом, Лин. Но я вернулся в Бостон только из-за двух людей. - (Она поймала взгляд его посуровевших глаз. Он в упор смотрел на нее и не улыбался.) В комнате воцарилась враждебная тишина, и Линдсей почувствовала, как шевельнулись волосы у нее на шее.

- Из-за кого же? - каким-то не своим голосом быстро спросила она, заранее зная ответ, но желая услышать его от самого Райана.

- Из-за Джефа Вебстера, - спокойно ответил он, - и моей женщины.

Он очень-очень аккуратно прикрыл за собой дверь.

Глава 3

Линдсей с удивлением смотрела на закрывающуюся дверь, обуреваемая противоречивыми чувствами - яростью и страхом - и в то же время едва удерживаясь от смеха. После недолгой борьбы с собой она успокоилась и вдруг обнаружила, что у нее дрожат ноги.

Боже мой, он вернулся в Бостон и ворвался в ее жизнь, как видавший виды герой сотен низкопробных вестернов, который поклялся отомстить всем, кто стоял на его пути!

Все дело только в том, что в своих бедах виноват он один. Три года назад его не выгоняла из Бостона толпа разгневанных линчевателей, обещавших повесить его, если только он вернется! Никто не принуждал его браться за работу в Рио и соглашаться на выполнение полдюжины новых контрактов.

Линдсей улыбнулась. Бедный Райан! За три долгих года он объездил столько стран, где его встречали и чествовали, как героя-победителя, где его обожали. Англия, Германия, Саудовская Аравия, Гонконг, Австралия; каждый очередной заказ был немного крупнее, немного престижнее предыдущего, с каждым заказом слава его росла. В родной город Райан вернулся упоенный триумфом, точно так же как рыцари короля Артура возвращались домой после поисков чаши Грааля, вернулся и увидел, что королевство его изменилось, а дама сердца безвозвратно потеряна.

Когда-то Райан был для нее центром вселенной. А теперь вычеркнут из ее жизни; он наблюдал за Линдсей со стороны, убеждаясь, что она довольна своей нынешней судьбой, в которой ему нет места, и преуспела в делах без всякой его помощи.

Это нелегко пережить. Особенно такому человеку, как Райан.

Линдсей вздрогнула. Она потерла руки, силясь вытеснить из сердца воспоминания о том, какими глазами Райан смотрел на нее перед уходом. Что-то затаилось в них еще, кроме удивления, нетерпения и ярости. Что-то, чего прежде она никогда не замечала. Печаль. Сожаление. Раскаяние. Пожалуй, в них отчаянно смешалось и то, и другое, и третье.

Пустое, скорее всего, это была обычная игра света, успокоила она себя, невесело улыбаясь. Обман воображения.

Ведь Райан Маккрей никогда ни о чем не жалел. Он с точностью стратега шел к своей цели, трезво и быстро принимал решения. И не оглядывался назад.