Барбара Картленд - Песня синей птицы

Голос Сильвины был полон неописуемого ужаса. Стараясь справиться с рыданиями, она продолжала:

- Он засмеялся... Какой это был.., ужасный звук.., страшнее, чем проклятия... А потом, Клайд, потом.., он сказал: "Я изобью тебя после, а сейчас.., сейчас я тебя поцелую "

Она с рыданием перевела дыхание и заговорила шепотом:

- Он отнял руку.., от моего рта и, наклонился ко мне... Я смогла двигаться, Клайд, и я., ударила его!.. Я ударила его изо всех сил.., прямо между глаз... Я, наверное, застала его.., врасплох, и из-за того, что он был пьян.., он потерял равновесие, пошатнулся, ударившись о кровать, и я как-то высвободилась... И хоть он протягивал руки, пытаясь меня поймать, я выбежала из комнаты. , и к тебе!

Она опять остановилась, чтобы перевести дыхание.

- Клайд, он там.., ждет меня, и я не могу.., даже ради того, чтобы спасти тебя.., не могу выйти за него!.. Он мерзкий, жестокий, и я скорее умру, чем позволю ему.., еще раз прикоснуться ко мне... Спаси меня, Клайд! Ради Бога, спаси меня! Пойди к маркизу.., скажи ему правду! Я знаю, что он.., справедлив... Я уверена, что он не поступит необдуманно жестоко... Но даже ради того, чтобы спасти тебя.., от Тауэра, я не могу выйти за этого.., зверя!..

Тут голос Сильвины окончательно изменил ей, и она упала лицом в постель, горько рыдая.

Она была во власти такой бури страха и ужаса, что утратила способность связно думать.

Чуть позже она заметила, что брат ходит по комнате и, хотя глаза ее плохо видели от слез, девушка поняла, что тот зажег свечу.

- Он не должен.., не должен.., коснуться меня.., опять, - простонала она, потом вдруг спохватилась:

- Но не ссорься с ним! Он опасен... Только не давай.., пожалуйста, не давай ему.., прикасаться ко мне.

- Он больше никогда вас не коснется! произнес низкий звучный голос.

Мгновение Сильвина не могла пошевельнуться.

Медленно, как после сна, подняла она голову. По лицу ее текли слезы, глаза расширились от ужаса.

У постели, ясно видимый в свете свечи, стоял не Клайд, а маркиз!

Она негромко вскрикнула, как попавший в ловушку зверек, и ее поглотила милосердная тьма...

***

Сознание девушки вернулось к ней, - как ей показалось, откуда-то очень-очень издалека, - и она обнаружила, что ее куда-то несут надежные и сильные руки маркиза.

Сильвина почувствовала, что она в безопасности, что если только он всегда будет ее так держать, то она сможет никогда больше не бояться.

Потом девушка вспомнила, что наговорила, и задрожала.

Он перенес ее в другую комнату, опустил на кушетку и положил под голову мягкие подушки.

Сильвина лежала очень тихо, боясь открыть глаза, и только почувствовала, что сэр Юстин накрыл ее какой-то мягкой тканью. Потом ей показалось, что он оставил ее.

Осторожно взглянув сквозь опущенные ресницы, она увидела, что маркиз отошел в другой конец комнаты и наливает что-то из графина в рюмку, которую затем подал ей, и девушка подняла к нему широко открытые, потемневшие от страха глаза.

- Выпейте это, - сказал он.

Сильвина хотела отказаться, но в его повелительном голосе было что-то заставившее ее послушаться.

Бренди огнем обожгло ей горло, и хотя Сильвине был отвратителен его вкус, она почувствовала, как тьма, таившаяся до той поры где-то совсем близко, отступила, и слабость оставила ее.

Маркиз принял у нее из рук рюмку и молча стоял рядом. Ему пришло в голову, что он никогда еще не видел отражения такого горя на лице человека и не встречал женщины, которая бы так нуждалась в защите.

Теперь Сильвина заметила, что он закутал ее в покрывало со своей постели. Оно было сделано из тяжелого белого шелка, на котором чьи-то любящие руки вышили такие же листья, что и те, которые украшали колонны у самой кровати. Девушка с облегчением подумала, что, благодаря покрывалу, не видно ее тела в тонкой полупрозрачной ночной сорочке.

После долгих, отчаянных рыданий слезы все еще блестели на ее щеках и на кончиках длинных ресниц. Маркиз достал из кармана своего длинного парчового халата платок, отставил в сторону рюмку, и, опустившись у кушетки на одно колено, осторожно вытер соленую влагу с ее прекрасного личика. Платок был очень мягким, от него пахло лавандой и ощущался еще какой-то сладкий аромат, напомнивший Сильвине о лесе, и почему-то ей снова захотелось плакать.

- Вы похожи на маленького котенка, которого оставили под дождем, - нежно сказал маркиз.

- Вы сказали мне, что Клайд.., во второй спальне.., по коридору, по-детски недоуменно проговорила Сильвина.