Барбара Картленд - Песня синей птицы

Маркиз повел ее вперед.

- Не открывайте глаз, пока я не скажу, - повторял он.

Алтон провел ее несколько шагов, потом повернул чуть влево и отпустил ее руку.

- Абракадабра! - вскричал он. - Можете открывать глаза.

Она послушалась и с изумлением увидела прямо перед собой греческий храм, сияющий жемчужной белизной на фоне пламенеющего праздника алых рододендронов.

Сжав руки, она молчала. На лице ее читался восторг.

Потом она спросила благоговейно:

- Он и вправду из Греции?

- Да, вправду, - ответил маркиз. - Около ста лет назад мой дед перевез его в Англию. Как вы считаете: это место подходит для того, чтобы олимпийские боги здесь могли бы встречаться и развлекаться?

- Просто идеально, - ответила девушка.

- Чары еще не закончились, - продолжил маркиз. - Давайте заглянем внутрь.

Они прошли меж белых колонн в прохладу храма.

В центре стоял стол, накрытый белой скатертью и уставленный всевозможными яствами. На нем также оказались хрустальные рюмки и бутылки вина в серебряном ведерке, полном льда.

Сильвина с изумлением осмотрела стол и обратила к маркизу вопрошающий взгляд.

- Я решил, что нам обоим следует подкрепиться, - объяснил тот. - Будем надеяться, что яства окажутся достойными окружающей обстановки. Уж вино-то по крайней мере должно быть нектаром.

- Но откуда здесь все это? - спросила она.

- Я же сказал вам, что я волшебник, - ответил маркиз.

- Вы, наверное, распорядились об этом, когда относили Колумба. - Сильвина произнесла эти слова почти шепотом.

- Я не ожидал, что вы будете так прозаичны! - укоризненно сказал маркиз. Разве нельзя принять дар богов, не задавая вопросов?

На ее щеках снова заиграли ямочки.

- Вы и правда думаете, что я неблагодарная? - спросила она. - Может, я безнадежно земная, но я действительно очень проголодалась.

- Тогда почему бы нам не сесть за стол, - предложил Юстин.

Сильвина подошла к столу, но вдруг остановилась, пораженная внезапной мыслью.

- Этот храм.., эта еда - это.., не принадлежит.., маркизу Алтону?

Маркиз немного помолчал, тщательно подбирая слова.

- И то, и другое принадлежит мне, - честно ответил он.

Озабоченность сбежала J, ее лица.

- О, я счастлива, сэр Юстин! - воскликнула она. - Может, нехорошо было об этом спрашивать, но мне не хотелось бы быть чем-то обязанной маркизу.

- Почему вы его так не любите? - спросил Алтон. - Насколько я понял, вы с ним не встречались.

- Конечно, нет, - ответила Сильвина, - и я бы не хотела с ним встретиться. Пожалуйста, не будем говорить о его светлости. Одна мысль о нем меня пугает.

- Пугает - чем? - настаивал маркиз. Она сделала чуть заметное движение руками, показавшееся проявлением беспомощности, - Я не могу сказать вам этого, - проговорила она. - Умоляю вас, сэр Юстин, позвольте мне еще ненадолго забыть о моих страхах. Сейчас я была так счастлива... Я уже очень давно не чувствовала себя такой счастливой. Мне казалось, что я свободна и в безопасности, как будто вы и правда убили дракона, который.., грозил мне...

Последние слова она произнесла, запинаясь, и маркиз увидел, что глаза ее внезапно потемнели, а на лице отразился такой страх, какой прежде ему приходилось видеть только у новобранцев, ожидающих начала боя.

Он наклонился вперед и накрыл ладонью ее лежащую на скатерти руку.

- Позвольте мне помочь вам, Сильвина, - еще раз попросил он.

В его голосе звучала глубокая уверенность, заставившая ее удивленно поднять глаза. И внезапно ее взгляд будто попал к нему в плен: на мгновение оба застыли в полной неподвижности.

Маркизу показалось, что между ними произошло что-то магическое, не поддающееся описанию, но трепетно-живое.

Потом с негромким возгласом, почти вскриком, Сильвина отвернулась, разорвав чары.

- Я.., не могу, - проговорила она почти шепотом, - я.., не могу.., сказать вам. А если бы и сказала, вы не смогли бы помочь мне... Никто не сможет.

В ее голосе звучало такое глубокое отчаяние, что маркиз был поражен.

Он понял, что Сильвина готова расплакаться, и, пододвинув к себе серебряное ведерко со льдом, достал бутылку вина.

- Мы оба голодны, - сказал он. - Давайте поедим. Я могу только выразить надежду, что это скромное угощение будет достойно вашего одобрения.

- Достойно.., моего одобрения?

Голос Сильвины прерывался. Маркиз видел, что она прилагает все силы, чтобы очнуться от охватившего ее тягостного чувства.

- Этой еды хватило бы и на сотню едоков, - добавила она.

- Так что я могу вам предложить? Не начать ли нам с паштета из гусиных печенок? Только это звучит недостаточно экзотично для олимпийских богов. Нужны были бы по крайней мере язычки павлинов или сердце цапли.