Барбара Картленд - Звезды в волосах

- Я все для вас сделаю, - порывисто отозвалась Гизела.

Императрица улыбнулась и мягко дотронулась до ее руки. Как раз в этот момент в комнату вошли мужчины. Императрица поднялась и отвела в сторону сквайра Мазгрейва. Они прошли в дальний конец гостиной и сели на диван, где никто их не мог услышать.

Гизела сразу забеспокоилась. О чем могла говорить императрица с ее отцом? И о каком одолжении она хочет попросить? Она не кривила душой, когда сказала, что все сделает для этой прелестной женщины, которая ворвалась в ее жизнь словно падающая звезда. В то же самое время она опасалась, что, несмотря на обещание сквайра, императрица узнает от него то, что может заставить ее отвернуться от Гизелы с отвращением.

Джентльмены, пришедшие в гостиную, заняли Гизелу разговорами, но она слушала их только вполуха. Она все время следила за императрицей и сквайром, ломая себе голову, о чем они могут говорить, и чуть-чуть успокаивалась, когда слышала, как они то и дело тихо смеются. Наконец, когда она почувствовала, что больше не в состоянии терпеть неизвестность, их беседа закончилась, и они присоединились к остальной компании.

- У нас сегодня должна быть музыка, - заявила императрица. - Рудольф, вы споете нам?

- Только если все будут подпевать, - ответил принц.

- Ну конечно! - согласилась императрица. - Выберите что-нибудь, чтобы мы хором подпевали.

Графиня Фестетич уселась за фортепиано, и вскоре они все весело распевали студенческие разухабистые застольные песенки, такие привязчивые, что можно было подтягивать мелодию, даже не зная слов. Потом они обратились к старым английским балладам и современным песням - забавным, сентиментальным и таким зажигательным, что граф Ганс Лариш не устоял на месте и экспромтом протанцевал танец под одну из них.

В конце каждой песни они все хлопали в ладоши, но больше всех просила продолжать сама императрица. Было так весело и так непохоже на все, что до сих пор знала Гизела, что она с трудом поверила своим глазам, увидев стрелку часов на цифре одиннадцать.

Императрица поднялась.

- Мне кажется, всем пора отправляться на покой, если мы хотим завтра пораньше встать. Место сборов охотников в нескольких милях отсюда, поэтому нам нельзя запоздать с выездом.

- Мне еще не доводилось видеть, чтобы вы опоздали на охоту, мадам, заметил принц Рудольф.

- Это потому, что я просыпаюсь в радостном волнении, словно жду свой первый бал, - сказала императрица. - Только летом на меня нападает лень, когда нет причин рано вставать.

- "Коня, коня! Венец мой за коня!" <����Шекспир. Ричард III.> - процитировал принц.

- Как там у вас говорится о Джоне Пиле? - спросила императрица, обернувшись к сквайру. - "Звук рога поднимал его с постели". Вот и со мной так каждый день, когда я на охоте.

- Разрешите пожелать вам удачной погони завтра, мадам, - произнес сквайр, склонившись над ее рукой.

- Благодарю, - ответила императрица. - А сейчас, прежде чем вы покинете нас, я хочу предложить вам выпить еще вина, пока я отведу вашу дочь наверх за накидкой. Мне нужно сказать ей кое-что.

Сквайр удивился, а императрица тем временем увлекла Гизелу из комнаты и поднялась с ней по широкой лестнице. Оказавшись наверху, она прошла с ней в другую комнату, такую же большую, как та, в которой Гизела оставила свою накидку, когда приехала, но еще красивей. Это, по всей видимости, была спальня императрицы. У подножия кровати с балдахином раскинулся ковер из горностая и соболя, огромные вазы с гвоздиками и лилиями стояли на туалетном столике рядом с целой армией хрустальных флакончиков с золотыми и бриллиантовыми пробками. Гизела с любопытством взглянула на них и удивилась про себя, каково может быть их содержимое.

Перед камином был расстелен белый ковер из овечьих шкур, и, когда императрица опустилась в низкое кресло, Гизела примостилась у ее ног.

- Послушай меня, дитя, - произнесла императрица. - Я уже тебе говорила сегодня вечером, что хочу попросить об одолжении. Речь идет об одной моей идее - совершенно сумасшедшей и невероятной, и тем не менее, если ты согласишься, то все может получиться довольно забавно.

- Я все сделаю для вас, мадам, что бы вы ни попросили, - заверила ее Гизела.

- Погоди! Погоди, пока не узнаешь, о чем я прошу, - ответила императрица. - Во-первых, хочу сказать, что я поговорила о тебе со сквайром. Он сказал мне, что ты знаешь о том, что он не твой отец.

Гизела окаменела. Итак, сквайр все-таки выдал ее тайну. А она умоляла его ничего не говорить, что могло бы оскорбить память о матери.