Флора Спир - Гимн рождества

- Подождите здесь, пока я закончу дела с секретарем, - сказал он и ушел. Кэрол слышала, как он говорил с лакеем, Бэскомом. Она слышала, как открылась и снова закрылась входная дверь, и неясное продолжение разговора. Спустя несколько минут Николас вернулся:

- Пойдемте.

Когда он вел ее наверх, ни в холле, ни на широкой лестнице не было никого.

- Вы отослали секретаря, чтобы спасти мое доброе имя? - спросила Кэрол. И слуг тоже?

- Мне показалось это разумным. - Через просторную лестничную площадку он провел ее в комнату, которая, судя по всему, была его кабинетом. По стенам шли книжные полки, письменный стол был завален бумагами, рядом стояли два кожаных кресла и стол с графинами и стаканами. В камине горел огонь.

- Пожалуйста, закройте дверь. - Кэрол потянула завязки шляпы. Потом сняла ее, бросила на кресло и провела рукой по своим коротким кудрям. Обнаружив, что все еще в перчатках, она сняла их и положила поверх шляпки вместе с ридикюлем. Повернувшись, она увидела, что Николас созерцает ее так, будто она давала сеанс полного стриптиза. Она остановилась, не кончив расстегивать пуговицы ротонды.

- Закройте дверь, - еще раз сказала она, - я не хочу, чтобы кто-нибудь еще слышал то, что я вам скажу.

- Я оставил дверь открытой ради вашей репутации, Кэролайн. Но если вы хотите, я ее закрою. А теперь, - он подошел к ней, - что же это за важное дело, из-за которого вы решились пожертвовать своим добрым именем?

- Дайте мне отдышаться. Теперь, когда я у вас, я не знаю, как начать. И я не уверена, что вы мне поверите.

- Я вам поверю. - Он стоял прямо перед ней, совсем рядом, опустив руки, уравновешенный, сохраняющий самообладание, будто ожидал услышать нечто такое, от чего задрожит земля.

Кэрол охватил страх. То, что она хотела рассказать, действительно может потрясти его мир, и она вдруг засомневалась, имеет ли право сделать это.

- Кэролайн? - Его зеленые глаза изучали ее лицо. Он ждал.

- Я начну свою исповедь с того, что я люблю вас, - прошептала она. - Если вы не поверите ничему из того, что я скажу дальше, поверьте этому.

- Было время, когда я не верил в такую возможность. Но после этих дней я начал надеяться.

Его напряжение ослабло, и он улыбнулся.

Кэрол поняла, что нужно быстро кончать с откровениями, или он подумает не то, что нужно.

- Я не кончила. Еще не все.

- Мне все равно, что вы пришли сюда одна. - Он схватил ее за руки. Его глубокий голос стал грубым от нескрываемой страсти. - Ваше дело в том и состоит, что вы полюбили меня и пожелали мне это сообщить?

- Подождите, Николас, - сказала она умоляюще, - остальная часть моей исповеди вам не понравится.

- Какова бы она ни была, она не может идти ни в какое сравнение с даром, который вы мне только преподнесли.

Кэрол проглотила слова, которые были у нее наготове. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она ответила ему со страстью, желая еще хотя бы несколько минут наслаждаться его любовью, перед тем как нанести ему удар и, возможно, навсегда уничтожить всю его нежность к ней. Его объятия становились все жарче; страсть, проснувшаяся накануне вечером, разгоралась заново.

- Вы дрожите, - пробормотал он, - бедняжка моя, у вас руки и лицо холодны как лед. Снимите ротонду и подойдите к огню.

- Огонь - это вы, - прошептала она, сбрасывая шерстяное уличное одеяние. Теперь признание, которое она собиралась ему сделать, казалось неважным. Оно может и подождать.

- Согрейте меня, Николас. Держите меня крепче. Не отпускайте.

- Ни за что, - выдохнул он, - ни за что, пока мы живы. Идите сюда, здесь теплее.

Перед камином лежал толстый восточный ковер. Став на колени, Николас притянул ее к себе. Так они стояли, коленопреклоненные, держась за руки и не сводя друг с друга глаз. Потом Кэрол сказала:

- Поцелуйте меня еще раз, прежде чем я скажу вам что-то.

- С радостью. Не смотрите так испуганно, дорогая. Разве вы не знаете, что я никогда не отвернусь от вас, что бы вы ни сказали? Мы вместе разрешим все ваши затруднения, каковы бы они ни были.

- Это не такие затруднения... - Но он губами закрыл ей рот.

Она не могла оторваться от него. Очевидно, он тоже не мог прекратить то, что происходит, потому что в мгновение ока она уже лежала на ковре и его руки расстегивали пуговицы ее платья. Серо-голубое полосатое платье исчезло как по волшебству. Исчезли ее ботинки, чулки и сорочка. Николас снял сюртук и рубашку. Он помедлил, держась руками за пояс брюк.

- Кэролайн?

Она знала, о чем он спрашивает.