Роман Антошин - От наркомана до миллионера

А еще на майские или ноябрьские праздники мы с родителями обязательно ходили гулять в Парк Победы, он находился недалеко от нас. Играл оркестр, массовики-затейники развлекали детей и взрослых, работали качели-карусели, колесо обозрения. И как тут без шашлычка на свежем воздухе?! За мясом, приготовленным на открытом огне, сосисками с кетчупом нужно было отстоять огромную очередь. Желающих было много — аппетит у гуляющей в парке толпы разыгрывался по полной. Вершиной счастья была жевательная резинка — контрабандная жвачка, которой торговали цыгане. До сих пор помню «Дональд» по рублю и «Турбо» по трешке…

Счастьем для меня, мальчишки, были поездки с отцом на рыбалку. Он был заядлым рыбаком, и я унаследовал от него эту страсть. Запомнился один случай… Когда мне было лет шесть, мы (мать, отец и я) поехали в любимую станицу Новомарьевскую. Там находился большой пруд, где разводили рыбу, но ловить ее было запрещено. Впрочем, мы обходили запреты. Рыбхозяйством заведовала мамина родина, так что с разрешением порыбачить проблем не возникало. Но в тот день проблему создала погода. Едва мы снарядили удочки, как вдруг начался дождь, сильнейший ливень. Мы укрылись под целлофановым навесом, но все равно изрядно вымокли. Хорошо, что было лето, а не осень, никто не замерз. Стаду коров, которое забрело в воду, дождь даже нравился. Пастух, чертыхаясь, с трудом выгонял коров из пруда. Мама — человек знающий, наблюдательный — дала нам тогда дельный совет: «Ловить надо там, где купались коровы…»

Когда дождь закончился, мы так и сделали. Клев был сумасшедший! Оказывается, рыба очень любит коровье молоко, а, пока буренки мочили бока в пруду, оно в избытке сочилось прямо в воду, коровы-то были недоенные… Мы тогда поймали очень много карпов и карасей. Еле до дома довезли.

Из детства помню еще одно любимое занятие русского человека — ходить в лес за пропитанием. Это у них там в европах только трюфели с собаками, да со свиньями собирают, а у нас обилие грибов — белые, подосиновики, лисички, подберезовики, опята. Даже простенькие сыроежки — и то вкусные. Конечно, Ставрополье — не тайга, но и под Новомарьевской есть густые леса. Да такие, что мы там с бабушкой в поисках грибов один раз заблудились. Было мне лет шесть, наверное. И пока бабуля причитала, воображая себе наши обглоданные волками тела, я увидел солнечный просвет и уверенно сказал:

— Идем туда!

Мы вышли, куда надо, легко нашли дорогу и вернулись домой. Бабушка удивлялась. Я гордился собой.

Полагаю, в тот раз без ангела-хранителя не обошлось. Я представляю, как мой ангел выглядел бы, обладай он человеческой плотью. В драных джинсах, куртке, в кепарике, с папиросой в зубах:

— Ну чё, Ромка?! Живы будем, не помрем?

Конец 80-х — начало 90-х годов… пустые полки магазинов, люди месяцами сидят без зарплаты, талоны, очереди… Старый мир рухнул, а то, что приходило ему на смену, было зыбко, странно, непривычно. Я был мал, но помню и полки без товаров, и очереди, но голода не было. У нас на изобильном Ставрополье от голода умереть невозможно. Люди трудолюбивые, предприимчивые, да и земля погибнуть не даст, если не лениться, конечно.

Кто-то что-то доставал, народ крутился, люди обзаводились нужными связями, искали лазейки, приспосабливались жить в новых условиях, в конце концов, копали огороды и гнали самогон. Нашей семье помощь продуктами оказывали не только родственники из Новомарьевской, но и сестра отца, которая работала в крупном универсаме, где мы отоваривались со служебного входа.

Еще у нас была дача под Ставрополем с небольшим домиком, но очень приличным огородом. Бабушка и дедушка проводили там большую часть года. Я очень часто у них бывал, с удовольствием помогал, таская лейки с водой, выпалывая сорняки, собирая урожай. Да мы там одного винограда собирали столько, что хватало на вино, на сок и изюм! Особенно мне нравилось топтать ягоды голыми ногами (Челентано в «Укрощении строптивой» помните? Вот-вот!) Я давил спелые гроздья в специальной бочке, получался сок плюс огромное удовольствие от процесса.

Мы жили хорошо, что греха таить?.. Ни отцу, ни матери никогда не задерживали зарплату. В один момент я приметил, где родители хранили деньги и с определенного возраста понемногу таскал оттуда на свои мальчишеские нужды. До рубля суммы никто не пересчитывал — нужды не было.

Детство — это игры. Подвижные, спортивные, настольные. Давая выход безудержной энергии, мы играли в футбол: обычный и в «квадрат». В обычный футбол сражались на интерес. Он заключался в том, что проигравшая команда выстраивалась у какой-нибудь стенки спиной к победителям и все нагибались пятыми точками вверх. Выигравшие с небольшого расстояния били мячами со всей силы, стараясь попасть точно по задницам поверженных соперников. Надо заметить, это довольно больно. И унизительно. Так что проигрывать, ох, как не хотелось!