Роман Антошин - От наркомана до миллионера

Мы — Антошины, а вот бабушка Клава и дед Владимир носят фамилию Ревво. На Ставрополье, на Кубани, это типичная картина, большинство населения — русские с украинскими фамилиями, потомки переселенных при Екатерине в эти края запорожцев. По-украински никто не говорит, а суржик… да на нем весь юг России разговаривает!

Куда приятнее Ставрополя родная станица моей мамы Аллы — Новомарьевская. Она совсем недалеко от города. Вот там действительно было всё, чем славится Ставрополье: свежие фрукты, купание в пруду, уличные игры, звездное небо… Но мы живем в городе, в северо-западном районе, где густо натыканы заводы, гордость нашей автомобильной, станкостроительной и химической промышленности (так говорят по телевизору). Я в детстве не очень ими гордился, но сейчас почти все заводы закрыты и слово «гордость» приобрело для меня значение.

Не всякий район воспет в рифме, как это случилось с моим северо-западным районом. Многие знают песню Петлюры (Юрия Барабаша), который жил в одном со мной дворе, об этом уголке детства:

Простые безыскусные слова, но для меня в них так много смысла…

В стране кипела жизнь. Всё менялось… я этого не осознавал, но вот родителям приходилось стремительно погружаться в новую реальность. СССР мутировал в Россию, и люди с трудом выдерживали последствия глобальных перемен в обществе. По телевизору вместо мультиков часто вещал дядька с пятном на лбу, которого взрослые называли земляком.

Если садик вдруг оказывался закрытым на карантин или еще по какой-то причине, то родителям приходилось брать меня на работу. О, это же настоящее счастье, когда что-то идет не по расписанию! Папа Саша был водителем рейсового автобуса № 9. У него в ЛиАЗе имелся закуток, где я был незаметен, но зато всё видел в окошко. Наверное, это было запрещено — катать своего ребенка целый день в автобусе?.. Но папе было можно, как начальнику, хоть и небольшому. Он, коммунист со стажем, занимал должность бригадира автоколонны.

Еще я любил, когда отец забирал меня из садика, потому что иногда мы с ним ходили в кино. Кинотеатр «Дружба» находился рядом с нашим домом. Почему-то мне нравились индийские фильмы, вроде «Танцора диско», сейчас это классика киноискусства. «Джимми, Джимми, Джимми, ача, ача, ача…» Я не сводил глаз с экрана, на котором царил Митхун Чакраборти, завороженно смотрел, жевал купленную папой жвачку и похлопывал по подлокотнику кресла в такт музыке — красота!

Но куда чаще я бывал на работе у мамы. Она трудилась (и до сих пор там же работает) в краевой больнице операционной медсестрой. Я проводил время в сестринской, играл, с удовольствием общался с пациентами и медперсоналом. Кстати, одна мамина коллега, тетя Ира, как раз и научила меня матерным стишкам и частушкам. Все медики — известное дело! — циники.

Кроме обязательного детского садика было у меня что-то поинтереснее — двор. Правда, тоже под присмотром взрослых. Бабушка выглянет в окно (мой бегает во дворе?) Вот и весь присмотр. Дворовая магия манила и притягивала. Там компания, жесткие правила, свои ценности. Но как это интересно и по-взрослому! Нельзя обижаться и некому жаловаться. Обиделся — иди, играй с девчонками! В пацанской компании своя справедливость — кто сильнее, тот и прав. Во дворе быстро постигаются запретные темы; то, что скрывают родители, на улице узнаёшь в первую очередь.

Так получилось, что я по большей части играл и дружил с ребятами постарше меня на два-три года. «Переносил» их опыт в детский сад и был лидером во всех проказах. В пять лет я умел читать и писать — сказалось природное любопытство и врожденные способности к образованию. Прилежание и хулиганство совсем не мешали друг другу.

Самые яркие воспоминания детства — это праздники. Дни рождения, «красные дни» календаря, когда приезжала из Новомарьевской многочисленная мамина родня или мы ездили к ним. «Станица» — у меня это слово с юных лет связано с понятиями «изобилие», «урожай», «угощение»… У любого потекут слюнки, когда представишь домашний «праздник живота»: запеченный гусь, сало трех видов, домашняя тушенка, соленья, квашенья, арбузы, абрикосы, пироги, сладости.

Как обильно ели, так и пили. Алкоголь был в избытке. Но, кстати, я не помню сильно пьяных на наших домашних праздниках. До потасовок (как бывало у других) у нас никогда не доходило, а вот пели за столом всегда. И «Степь, да степь», и «Распрягайте, хлопцы, коней», и что-нибудь из репертуара Аллы Пугачевой.