Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

Перед моим внутренним взором разворачивались завораживающие картины. Я наблюдал, как электронные облака формируют ковалентные связи! Лёгким усилием воли я менял планетарную модель атомов на капиллярною, а капиллярную — на квантовую. От квантовой картины мира мозги поначалу трещали, голова кружилась, и меня бы непременно стошнило, будь у меня желудок. Но со временем я привык и к квантовым эффектам. Только удивлялся мимоходом, сколько много знаний оказалось в одном банальном школьном учебнике!

Оказалось, неведомый хакер так усилил мощности ментальных заклинаний моего комплекса, что тот теперь легко извлекал смысл не только из напечатанных букв, но и между строк! Переводчик представлял мне всё, что авторы учебника хотели сказать, и восстанавливал всё то, что они сказать могли, но не захотели! Мало того. В тексте учебника встречались отсылки к трудам знаменитых учёных, так мой Переводчик исхитрялся извлекать данные из трудов тех учёных!

Например, несколько раз я беседовал с Дмитрием Ивановичем, сидя на скамеечке на всемирной выставке в Париже году эдак в 1900-ом. И оказалось, что Дмитрий Иванович не только химик, но ещё и экономист, и футуролог! Он увлекательно рассказывал мне об Уральской экспедиции.

Много чего было в этом странном нигде. Много перпендикулярного времени утекло. Это я ещё старался не отвлекаться далеко от школьной программы. А то, как знать, может, заблудился бы в нескончаемом море информации на века!

Короче говоря, когда я, наконец, вернулся в реальность, то чувствовал себя измождённым седым старцем, вернувшимся с интеллектуальной каторги!

Охнув, я отбросил от себя ненавистный уже учебник, и осел на пол, хватая воздух ртом. Воздух! Я снова могу дышать! И всё остальное! Хорошо-то как!

Тут громким мявом разразился Конфуций. Я вспомнил о его Большой Охоте, и быстренько передал ментальный комплекс-извлекатель смыслов своему фамильяру. Мы с Переводчиком в перпендикулярном Нигде уже так хорошо друг с другом освоились, что с полумысли друг друга уже понимали, и мне теперь нет больше нужны сосредоточенно подбирать формулировки мысленных приказов. Хоть какая-то польза!

Конфуций, получив желаемое, тут же рванул в прихожую. Мне пришлось собрать все свои слабые силы, что бы, преодолевая навалившуюся непомерную усталость, доползти до прихожей, выпустить кота из квартиры, и запереть за ним дверь. Добраться до своей комнаты сил уже не было, я стремительно терял сознание, и успел только кинуть своё тело на стоящий в прихожей диванчик. Всё ж не на полу.

Мы с моим учителем боевой магии, Мэтром, по прозвищу «Железный Дровосек», сидели на балконе его башни в Оазисе, и неспешно попивали чай. Сидели мы прямо на перилах балкона, свесив ноги, чай был в меру горячий, чайник парил прямо в воздухе у учителя под рукой, а вид на цветущий Оазис с балкончика открывался такой благодатный, что слов нет. В Оазисе вечно что-то цветёт, знаете ли. Красота!

— Ну, рассказывай, — улыбнулся Мэтр, — как там твои дела?

— Да как сажа бела! — отмахнулся я, потому что рассказать о все той чертовщине, в которую я вляпался, было не просто, а напрягаться мне сейчас очень не хотелось. — Чертовщина непонятная там творится, сенсей. То самолётные бипланы времён второй мировой бомбят Питер в двадцать первом веке, то космические пираты. Чокнуться можно!

— Слушай, мой юный падаван, — сказал Мэтр, хитро прищурившись, — я расскажу тебе притчу. Это притча о трёх слепых мудрецах, которые на ощупь изучали слона. И первый слепой мудрец пощупал хобот слона, и заявил, что слон — это как шланг, только живой. Второй слепой мудрец пощупал ногу слона, и заявил, что слон — это что-то вроде дерева, только без корней. Третий слепой мудрец… я что-то запамятовал, что там в оригинале щупал третий. Могу предположить…. но это будет не очень культурное предположение, из тех, которые не следует высказывать за чаем или за едой.

— Я понял! — воскликнул тут я. — Это же про времетрясения! Саша, Тахион, Ксюша, девочка-призрак Лена, профессор с полковником — мы все слепые мудрецы! Мы пытаемся судить о слоне, ощупав только небольшую его часть! Наши гипотезы о так называемых времетрясениях так сильно отличаются, потому что то, что мы знаем о проблеме, много меньше того, чем эта проблема является! Я пытался выбрать из гипотез одну, наиболее близкую к истине, так как полагал, что имею дело с разными взглядами на одно и то же явление. А на деле эти гипотезы порождены разными взглядами на разные части «слона»!