Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

В то время как Венис, Богенбрум и Макналти вели философские разговоры, в колонии селенитов наблюдалась легкое волнение. Конечно, неожиданное прибытие землянина, столь легко попавшего прямо в руки колонистов, вызывало радостное возбуждение. У селенитов появилось заодно транспортное средство, управлять которым, правда, никто не умел, но освоить которое за пару дней вызвался Корнелиус. Однако к радости примешивалось чувство досады в связи с очевидной для всех дряхлостью главного лекаря. Улов запоздал; большинство колонистов не рискнуло бы теперь отправиться на операционный стол, о чем, не таясь, говорило вслух. Тем не менее, живца по традиции сразу же потащили к Доктору на осмотр. Долго пришлось Новаку и Шейдту нажимать на панель звонка, прежде чем Доктор отозвался. Когда дверь отворилась, перед ними предстала иссохшая мумия, весьма отдаленно напоминавшая того хозяина этажа, каким он выглядел за два часа до этого, во время завтрака. Доктор стремительно приближался к смерти. Он весь трясся, невнятно что-то бормоча, на вопросы не отвечал. После того, как живец был заброшен в камеру Новак и Шейдт отвели Доктора в его комнату где тот обессиленно рухнул в постель: путь по коридору до двери и обратно для него выявился слишком изнурительным. Возле покоев угасающего старца после небольшого совещания была выставлена охрана: Рибаяз и Грубер, которые должны были заодно присматривать за пленниками.

Сведения о назревающей кончине Доктора колонию удивили, но не сильно: провокация Стива упала на благодатную почву. Единственным кандидатом на ближайшую трансплантацию со всеобщего молчаливого согласия и так уже стал Гонза, которому была уготована роль пробного камня. Ничего не подозревающий Мысливечек, как обычно, дремал в подвале, куда перебрался сразу после отдыха на четвертом этаже. Теперь же Гонза — будь он в состоянии понять, что ему грозило — мог благодарить судьбу (а, скорее всего, привезенный Богенбрумом люпус, роковым образом не совпавший с гипофизом Доктора) за неожиданное избавление от участи подопытного животного. Собравшись в помещении бывшей столовой, селениты решили обсудить, как дальше поступать с пленниками и монстром. После кратких дискуссий было принято демократическое решение: дождаться, пока Доктор помрет, после чего всех землян, включая чудище, перебить. Своим душеприказчиком селениты избрали Дитриха Зумпеля: без надежд на медицинскую помощь колония, трезво оценив перспективы, приготовилась к массовому умиранию. Всякие обязанности, кроме кормежки пленников, были отменены, и селениты решили остаток дней провести в сладком ничегонеделании, утонув в холовизионных развлечениях. При этом все почему-то позабыли о Гонзе, привыкшем питаться в столовой и неспособном самостоятельно заказать себе еду. На обсуждение он, естественно, приглашен не был.

Окончание дискуссии совпало с завершением трудов Богенбрума над дудочкой. Инструмент был почти готов, но, к несчастью, Францу попался гниловатый или треснувший бамбук: при расширении седьмого отверстия дудочка распалась на продольные половинки. Посокрушавшись по этому поводу, Богенбрум отломал следующий кусок от циновки и вновь принялся за дело, заметив, что у него теперь выработался навык и следующая дудка получится гораздо быстрее. Философский разговор в камере уже затих; Стив поманил в дальний угол камеры Филомелу, решив с ней посовещаться.

— Ты как? Думаешь, он нас вытащит отсюда? — зашептал он на ухо. Венис утвердительно кивнула.

— А я — нет. Он врал нам в Кантабиле, наверное, врет и сейчас. Может, он с селенитами сговорился о чем-то?

— О чем? — изумилась Филомела. — Разве с ними можно договориться?

— Нельзя, конечно, — немного смутился Стив. — Тем не менее, Богенбруму я не доверяю. Что он собирается делать с дудкой против вооруженной охраны? Смешно даже.

— И что же, ты ему не скажешь шифр?

— Шифр я скажу тебе. Слушай и запоминай, — Стив очень тихо проговорил ей заветную комбинацию. — Запомнила?

— Да. Но зачем мне код? Я ведь не умею обращаться с интерферотроном.

— Мы с тобой вдвоем должны знать все шифры. На тот случай, если с кем-нибудь из нас что-нибудь случится.

Франц из вежливости не обращал внимания на тайные переговоры своих сокамерников, делая вид, что целиком поглощен ковырянием бамбука. Густав дремал; спал монстр или нет — сказать было невозможно по причине отсутствия глаз. Как бы то ни было, вел он себя спокойно, лишь тихонько урчал. Нашептавшись, Стив с Филомелой вернулись в середину камеры и улеглись на свои подстилки. В помещении установилась тишина, нарушаемая скрежетом заколки о бамбук и пыхтением Богенбрума. Через несколько минут он взял ноту на дудочке, чем слегка потревожил задремавшую Филомелу, а еще спустя четверть часа — вторую, вследствие чего во сне задергал ногами Макналти. Третья, четвертая и пятая дырки были просверлены и продуты без всякой реакции со стороны сокамерников. Возясь с бамбуком, Франц услыхал, как в конце коридора хлопнула дверь и кто-то побежал к выходу с этажа.