Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

— Вам не больно, Иозеф? — невинно спросила она.

— Ничуть, — деланно улыбаясь, ответил тот.

«Скотина, — подумала Анжела, — ты у меня еще попляшешь. Нажалуюсь Полковнику, он тебя из очереди выкинет». Между Рамбер и Бриттеном, сотрудниками торсионной станции на Луне, существовал затянувшийся конфликт, причины которого уходили в глубину веков и были давно забыты.

— Я не помешала обсуждению ваших военных тайн? — спросила Анжела у Полковника.

Зумпель вытянул губы в тонюсенькую трубочку: с одной стороны, не хотелось обижать фаворитку, с другой, следовало поддерживать дисциплину и повышать свой престиж. Взвесив все обстоятельства, и, с учетом недолгого пребывания Рамбер в новой должности, он сказал:

— Дорогая, оставь нас. Здесь рассматриваются серьезные дела.

Анжела швырнула кий на стол и ушла к себе в штабной будуар, по пути метнув свирепый взгляд на Гонзу, приветливо улыбнувшегося ей в коридоре. Полковник потер лоб:

— О чем это мы, сержант?

— Об активном составе, господин полковник.

— Ах, да. Из шестерых кто сейчас занят дежурствами?

— Менотти сменился, Грубер дежурит.

— Итого для активных мероприятий в распоряжении имеется четверо, — сделал многозначительный вывод Зумпель. — Как они? Боеспособны?

— Двое болеют, но несильно.

— Насколько несильно?

— У двух диарея.

— У кого именно?

— У Грубера и Рибаяза.

— Все с той вечеринки?

— Да, господин полковник.

Три недели назад Зумпель имел неосторожность угостить в штабном салоне нескольких подчиненных синтезированным шампанским. Большинство, кроме Грубера и Рибаяза, благоразумно отказалось, памятуя о слабости своих пищеварительных модулей. Полковник же после трансплантации мог больше не ограничивать себя в спиртном, и преодолению этих ограничений он самоотверженно отдался. У Бриттена сложилось впечатление, что Полковник круглыми сутками лечится от похмелья, причем дозировка лекарств непрерывно нарастает.

— А что со вторым?

— Ослеп.

— Как ослеп? Полностью?

— Нет. Куриная слепота. Ночью от него толку никакого, господин полковник.

— Тогда кого из второго состава вы планируете привлечь, сержант?

— Корнелиуса, Кольдеро и Шейдта.

— Зачем столько? — удивился Зумпель.

— Так ведь трех живцов тащить через горы, господин полковник, да еще на приличное расстояние, — в свою очередь изумился Иозеф. — Всего я беру семерых, вместе с Гонзой.

— Хорошо, согласен. План операции готов?

— Так точно.

— Тогда вызывайте остальных. Через двадцать минут — инструктаж в моем кабинете.

— Есть, — щелкнуть каблуками у Иозефа не получилось, так как носил он спортивную обувь на мягкой подошве. Зато он почти по-военному развернулся и отправился будить остальных участников экспедиции. Выйдя за дверь, Бриттен поднес к носу Мысливечека кулак:

— Стоять тут и не шевелиться! Гонза покорно кивнул.

Кабинет Полковника был обычной комнатой с несколькими столами и стульями, только чуть более светлой по сравнению с остальными штабными помещениями. «Чтобы подчиненные могли записывать под диктовку мои указания», — объяснял Полковник. Подчиненные действительно изредка заполняли бумагу распоряжениями Зумпеля, но поскольку и ручки, и блокноты были синтезированные, то сразу после совещаний бесследно рассыпались. Сейчас же, ранним утром, в кабинете было темно. Полковник, впрочем, не планировал ничего надиктовывать: обойдя нестройную шеренгу заспанных воинов, он сразу приступил к инструктажу:

— Мною разработан план операции. Сержант Бриттен сейчас доведет до вас его детали. Приступайте, сержант.

Выйдя на середину комнаты, Иозеф принялся излагать схему действий. В район операции предполагалось прибыть через полтора часа, маршем преодолев расстояние в пять миль, после чего занять позиции в кустах около домов, по два человека возле каждого. В качестве приманки должен был, как обычно, выступать Гонза, которого ставили под дверью дома с живцами. После пробуждения земляне имели привычку шататься по окрестностям, гуляя или купаясь в океане. Заметив Мысливечека, они пытались завязать с ним разговор, и в этот момент на них с сеткой и дубинками набрасывалась группа захвата.

Экспедиционная гвардия слушала Бриттена невнимательно, зевая, покашливая и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, — после срочной побудки никто не успел наведаться в уборную. Тем более что тактический гений Иозефа не блистал разнообразием: план нынешней операции ничем не отличался от предыдущих. Успех всего дела целиком зависел от внезапности нападения и нерасторопности землян. Впрочем, один нерасторопный землянин, но имеющий торсан, был гораздо опаснее троих невооруженных, хотя и ловких, живцов.