Райан Канстон: Пираты солнечной системы

Дуглас с самого детства мечтал попасть в мастерскую Бэлзи, где тот сооружал свои невиданные технические приспособления, так удачно используемые командой при атаках на чужие корабли. Чем могли быть эти устройства? Абордажными электродосками с магнитными подошвами, подбрасывающими в воздух случайно или умышленно ступивших на них противников. Гигантскими ядрами обшитые титаниумом, справляющиеся с работой самого мощного и всепробивающего оружия на корабле, так и с не менее маловажной должностью «Троянского коня» вмещающего внутрь себя маленький взвод озлобленных, готовых в любой момент вступить в битву, пиратов (главной проблемой данного орудия, конечно же, была возможность пробить насквозь вражеский корабль. В такие временна команда, сидящая внутри ядра, надолго терялась в глубинах необъятного и не до конца исследованного космоса).

Не важно, чем были эти устройства важна лишь только польза, исходившая от них. Созданные руками настоящего мастера, эти устройства были незаменимы и бесценны как для команды Дугласа, так и для всей пиратского общины раскиданной по укрытым тёмной пеленой звёзд необъятным уголкам вселенной. Но, к сожалению, у всех этих гениальных приспособлений был один недостаток, рушащий все прежние достоинства на раз. Недолговечность. Они разваливались на части, не делали то, что им нужно было делать, и без причины взрывались через три, а бывало что и через четыре минуты после использования. Пользоваться ими никто после этого не мог, а старый зорнакс, будучи упёртым и самовлюблённым техником закидывал их в долгий ящик, стараясь потратить время с пользой, создавая новые доселе невиданные орудия и приспособления для своей команды. Дуглас был единственным членом экипажа, который был без ума от всех устройств и был верен им даже в те моменты, когда они разваливались на части прямо у него на глазах.

Пока в глазах всего пиратского сообщества бывший мастер зорнакс стал посмешищем и шутом, в глазах юного капитана Дугласа этот же самый зорнакс стал героем. Капитан давно смирился со всеми недостатки Бэлзи, как и любого другого члена его экипажа (Рамбул был единственным исключением из этого правила, его лень давно уже стала главной причиной всех озлобленных воплей и ругательств Дугласа). Он видел в них лишь достоинства и умения, которые другие давно уже все позабыли и похоронили, нацепив на надгробия таблички с надписями «Неумеха и Неудачник». Возможно, именно за такое отношение все и терпели своего капитана. Любовь и вера в свою команду держали весь экипаж в том самом дружном ключе, который мог направить их на нужный рабочий лад куда вернее, чем агрессия и злоба присущая другим капитанам.

— Нет… не пущу, — произнёс записанный на кассету голос Бэлзи. Грубость и чёрствость по отношению к Дугласу чувствовались даже сквозь потрескивающую от шумов кассету. В то же время казалось, что эти слова были вспомогательным фактором, сдерживающим говорящего от враждебного и вполне возможно кровопролитного нападения на капитана.

— Ты так всегда говоришь, — вежливо не замечая агрессии со стороны Бэлзи сказал Дуглас мягко ухватив того за плечо. — Но как мне кажется походить на заезженную пластинку не в твоём стиле. Ты ведь вечно так упорствовать не сможешь, рано или поздно сдашься и тогда я смогу попасть в твою мастерскую.

— Нет… не пущу.

— Ну, хорошо, хорошо, не пускай. Но хотя бы взгляни на корабли, что я тебе принёс. Вдруг они изменят твоё решение. — Дуглас вновь стал размахивать бумажными корабликами перед деревянной куклой. — Эти три корабля идеально подходят под описание, что ты мне дал. Ну, смотри же. Это ведь они верно? Три космических корабля выдержавшие битву в космосе и сумевшие остаться в целости и сохранности. Я же для тебя старался старичок, надеюсь, хотя бы эти мои старания смогут изменить твоё решение.

— Не бывать этому! — Бэлзи схватил Дугласа за руку. Три его изумрудных глаза жадно впивались взглядом в корчащегося от боли Дугласа. Эти злобные полные крови глаза смотрели на перепуганного капитана заставляя того корчится от страха и бессильно одёргивать свою руку стараясь вырваться из крепкой хватки старого зорнакса. — Ты слишком юн и глуп и не дорос ещё до моих изобретений. Да, конечно, ты сумел достать то, что мне нужно, но лишь на бумаге, а не вживую. А это мог сделать лишь глупый недоразвитый ребёнок. В свои двадцать два ты ведешь себя, словно бы тебе вот-вот исполнится шесть. Питер Пен давно ждёт тебя в Неверлэнде, недоносок. Ты должен либо поумнеть для моей мастерской, либо сдохнуть!