Максим Далин: Дочки-матери

И тогда я поняла, что могу просто выстрелить в одну из этих статуй, и не будет никакой крови, стонов и падающего тела. Она просто разлетится стеклянными брызгами — и все. Просто-просто.

И у меня все внутри превратилось в лед. Я еле смогла вдохнуть, чтобы сказать:

— Почему — я?

А голос отвечает:

— Потому что только ты — самка. Я знаю, как вы устроены. Тебе хватило бы одного самца, чтобы иметь потомство. Зачем тебе остальные? В белковых мирах тебе подобные особи принципиально ценнее. Для продолжения существования вида хватило бы одного самца на сотню и даже на тысячу самок. А я даже не прошу, чтобы ты уничтожила семерых ненужных. Только одного, самого лишнего. Для тебя — пустяк.

Я ничего не смогла сказать. Только мотала головой.

А голос говорит:

— Все самки выбирают очень легко. Мне случалось это видеть очень много раз. А ведь ты используешь только одного, я знаю это точно. Другие тебе ни к чему, они даже не понимают, что ты — биологически другая особь. Они не станут тебя оплодотворять, даже если ты попросишь. Так что ж?

Я говорю:

— Я не могу. Они мне верят. Они — мои товарищи. Мне каждый из них верит, понимаешь?

Голос говорит:

— Я могу очень легко уничтожить вас всех.

Тогда у меня в голове что-то забрезжило. И я говорю:

— Ты точно отпустишь остальных? Вот если я выберу одного из нас, ты клянешься, что не станешь развлекаться с другими?

Голос говорит:

— Ложь — свойство белковых созданий. Не мое. Это будет достаточно забавно. Этого хватит за ваши ничтожные существования.

Я кивнула и очень быстро, чтобы не начать колебаться, поднесла пистолет к виску и выстрелила.

И от выстрела проснулась. Сердце колотилось об ребра, так что дышать было больно. Прошло, я думаю, минуты три, прежде чем я отдышалась и сообразила — я сижу на нашем с Котиком надувном матрасе, Котик меня обнимает, а все остальные — вокруг и смотрят.

И Рыжий говорит:

— Луис, ты что, правда девушка?

А Козерог:

— Вот же были у меня какие-то странные импульсы…

А Череп давится смешком и говорит:

— Вот блин! А! — и хватает меня за руку.

А Фэнси:

— Я не пойму, мужики, это что, всем сразу, что ли, снилось, или это ваще был не сон?

Тогда я говорю:

— Почему не сон? Если я не…

А Котик цепляется за меня, как пятилетний малыш, и говорит дрожащим голосом:

— Дура ненормальная. Идиотка. Я тебя сам застрелю потом. Сумасшедшая.

А Дождь говорит:

— Только попробуй! — но Котик не слышит.

А за иллюминатором — утренняя зоря, розовая и золотистая. И все в нашей каюте розовое — стены, вещи, их лица…

И тут нас как будто позвали.

Все это ощутили и поняли совершенно точно — и разом обернулись к двери. Но я поняла, что идти никто особенно не хочет, и заметила, что все схватились за оружие — и испугалась, что они сейчас наделают глупостей. И говорю:

— Пока не надо злиться, ладно? Ведь если это не сон, то все могло быть и по-другому. И если теперь с нами хотят общаться не во сне, то надо сначала послушать, что скажут. А потом посмотрим.

И ребята с неохотой рассовали оружие по местам. А потом мы вышли из звездолета.

И увидели Золотого Короля.

Он спускался по хрустальной лестнице из этого розового рассвета. И был похож на статую из расплавленного золота, только он выглядел куда живее, чем любая статуя. Он был, как статуя бандита с Мейны, не кого-то из наших знакомых, а — вообще одного из нас: такой у него был рабочий комбинезон, и бронежилет, и магнитные башмаки, и волосы, выстриженные клоками. И все из текучего золота. И лицо — как живое золото. И с ним был Подарок — как золотой паж.

И мы все стояли и смотрели, как завороженные.

А Золотой Король спустился на песок, и песок стал под его ногами, как стеклянное озеро. И на этих стеклянных волнах он остановился поодаль от нас — но от него несло нестерпимым жаром, как от солнца. Я догадалась, что мы просто сгорим, если он подойдет ближе, а не подходит он именно потому, что не намерен никого испепелять.

И он сказал почти так же, как говорили на Мейне:

— Из моего мира не уходил никто из живых. Некоторых я уничтожал совсем. Из некоторых выдергивал их внутреннюю суть и делал то, что малыш Подарок зовет тенями — для пополнения зверинца. Меня забавляло, что все ваше поведение предсказуемо, хоть вы и считаете себя разумными существами. Ваша команда меня удивила.

Я говорю:

— Ты же не хочешь законсервировать нас здесь по этому поводу?

Золотой Король рассмеялся совершенно как человек — обезоруживающе. И говорит: