Р. Стайн - Маска одержимости - Начало

— Она с боку приплюснутая, — заявил он. — Могу я попросить скидку?

Я посмотрел на тыкву. По мне, так она выглядела совершенно нормально.

Однако папа запретил мне спорить с клиентами.

— Минус доллар? — предложил я.

Это явно обрадовало папашу. Он достал бумажник и расплатился. Затем все трое направились к своей машине.

Зачем он вообще взял приплюснутую тыкву? — недоумевал я. Там же огромный выбор.

У меня не было времени над этим думать.

Я опустил деньги в кассу и уже собирался закрыть ящик, как вдруг услышал пронзительный вопль:

— Помогите! Спасите!

Кричала Долли.

— Кто-нибудь! Помогите! Тыквы ожили!

— Они живые! — в ужасе визжала и Дэйл.

— Помогите! Тыквы ожили!

О, Господи…

— Я так и знал! — пробормотал я. — Я так и знал!

Я вогнал ящик кассового аппарата на место, перепрыгнул через прилавок и бросился на помощь к сестренкам.

— Долли? Дэйл? — отчаянно выкрикивал я. — С вами все в порядке?

Пока я в панике метался по полю, дождь припустил сильнее. Я слышал, как дождевые капли барабанят по тыквенным листьям. Над полем повис легкий туман. Люди спешили к своим машинам.

Близняшек я обнаружил на краю поля. Они стояли позади трех огромных тыкв. А вокруг них шелестели под дождем толстые листья.

— В чем дело? — выкрикнул я, задыхаясь, и поспешил к ним, не сводя глаз с тыкв. — Что произошло?

Девчонки дружно расхохотались.

— Тыквы… — выдавил я. — Что случилось? Что вы увидели?

— Попался, — сказала Дэйл. Они с Долли стукнулись кулачками.

— Мы знали, что ты нам поверишь, — сказала Долли. — Потому что ты псих.

Так это была шутка. А я и повелся.

Это привело меня в бешенство. Всегда обидно, когда тебя дурачат две шмакодявки.

— Кто говорит, что я псих?! — рявкнул я.

— Папа говорит, — сказала Дэйл. У обеих на лицах играли широкие усмешки.

— Папа говорит, что я псих? Врите больше!

— Это правда, — сказала Долли. — Он говорит, что как ты приехал на эту ферму, так все время ведешь себя, будто чокнутый.

— Что ты сказала? — вклинился незаметно подошедший папа. — Кто чокнутый?

— Ничего, — поспешно ответила Долли. — Никто.

— Мы просто дразним Девина, — сказала Дэйл.

— А его обязательно нужно дразнить под дождем? — осведомился папа. — Сейчас как ливанет! Идите. Идите к маме. — Он показал на маму, которая собирала товар со своего столика и складывала в красную тележку.

Папа повернулся ко мне. Хлопнул меня по плечу:

— Удачный выдался денек. Молодец, Девин, хорошо поработал.

Я последовал за ним к кассе. Он вытащил деньги из кассового аппарата, запер ящик и направился к дому.

— Ты идешь?

— Секундочку, — сказал я, увидев стоявшего под деревом Хэйвуда. Над головой тот держал черный зонтик. Кажется, он тоже меня заметил.

Я смотрел, как мама, папа и близняшки спешат по дорожке к дому. У меня за спиной шумно перешептывались тыквенные листья, поливаемые дождем.

Тыквы будто мерцали в жутковатом желто-сером свете. Высокие деревья на краю поля гнулись и раскачивались под порывами ветра.

Здесь все кажется странным. Ничто не выглядит нормально.

Я подбежал к Хэйвуду. Он поднял зонтик так, чтобы я тоже мог под ним уместиться.

— Откуда только взялся этот дождь? — проворчал Хэйвуд. — Утро ведь было замечательное. — На его щеке засохла полоска сырой земли. Он весь взмок от пота, длинные волосы спадали на лицо, закрывая один глаз.

— Да уж, пришлось тебе потрудиться, — сказал я. — Мне работенка досталась легкая.

Он усмехнулся:

— А что, хочешь со мной поменяться?

— Это вряд ли, — сказал я и засмеялся.

Он показал на поле:

— Там еще куча тыкв осталась, а завтра Хэллоуин. Твой отец сказал, завтра может прийти еще больше народу.

Ветер завывал в деревьях. Тыквенные листья колыхались и шлепали друг о друга.

— Я слышал, как твои сестренки говорили об оживших тыквах, — сказал Хэйвуд, взглянув на меня с неожиданно серьезным лицом. — Возможно, это и не шутки.

— Чего-чего? — удивился я. — О чем ты говоришь?

У меня чаще забилось сердце. Неужели он сейчас объяснит мне, почему на этой ферме творится так много странностей?

— Ты знаешь об этом месте? — Сквозь шум дождя я едва расслышал его вопрос. Он почему-то понизил голос почти до шепота. Я покачал головой:

— А что с ним?

Он долго смотрел на меня изучающим взглядом.

— Тебе, наверное, не захочется об этом слышать, Девин. Это страшная история.

— Расскажи, — попросил я. — Мне нужно это услышать. Я хочу знать, что здесь творится.