Энн Райс - Дар волка. Дилогия (ЛП)

Появилась Хедди. Встав за спиной Хокана, она принялась вытирать его промокшие волосы, а потом протянула ему другое полотенце, чтобы он вытер лицо, но Хокан уставился на полотенце с таким видом, будто не имел представления о том, что это за предмет и для чего он нужен.

— Господин, сбросьте мокрые ботинки, — предложила она.

Хокан стоял словно окаменелый.

Стоял и смотрел Феликсу в глаза. Его лицо дергалось, но прочесть что-либо по его выражению было невозможно.

Потом он издал какой-то негромкий звук вроде невнятного слова или сдавленного стона и вдруг закрыл лицо руками и затрясся от сухих рыданий, перемежаемых кашлем.

— Их никого больше нет! — произнес он надорванным страданием голосом. — Их никого нет — ни Хелены, ни Фионы, ни всех остальных.

— Пойдем, — ласково сказал Феликс и, обняв Хокана за плечи, повел его к столу. — Я знаю. Но у тебя есть мы. У тебя всегда есть мы. Мы всегда ждем тебя.

Вцепившись в Феликса, Хокан плакал на его плече.

Маргон закатил глаза, Тибо покачал головой. Сергей, как и ожидал Ройбен, неодобрительно рыкнул.

А Фрэнк негромко, но сурово произнес:

— Помилуй бог! Феликс, друг мой, по-моему, твое терпение просто неисчерпаемо.

— Скажи, Феликс, — загробным тоном сказал Сергей, — есть ли под солнцем хоть кто-то — фея, эльф, демон, тролль или последний негодяй, — кого ты не попытался бы полюбить жить с ним в мире?

Тибо коротко, с горечью, засмеялся.

Но Хокан, похоже, не слышал их слов и продолжал горестно, безнадежно рыдать.

Феликс, продолжая держать его в надежных объятиях, ухитрился все же повернуть голову и посмотреть на остальных.

— Солнцеворот, джентльмены, — сказал он сверкнув глазами, — Йоль. А он — наш брат.

Никто не ответил ни слова. Ройбен украдкой глянул на Фила, который с душераздирающе-печальным лицом смотрел через стол на Феликса и Хокана. Однако в его выражении лица угадывались, как ни странно, и восхищение, и даже безмятежность.

Хокан, похоже, был сломлен до последней крайности, его душа — опустошена рыданиями, и он практически не замечал ничего и никого, кроме Феликса.

— Я не знаю, куда идти, — пробормотал он. — Я не знаю, что делать.

— Йоле, — сказал, в конце концов, Маргон и, поднявшись, положил правую руку на плечо Хокана. — Все в порядке, брат. Теперь ты с нами.

Вернулась Лиза с перекинутым через руку свитером, но, увидев, что момент для переодевания не самый подходящий, скромно остановилась в сторонке.

Хокан сдавленным голосом пробормотал что-то невнятное.

— Йоле, — сказала Беренайси. По ее щекам текли слезы.

— Йоле, — повторил Фрэнк, недовольно вздохнул и поднял бокал.

— Йоле, — сказал Сергей.

То же самое слово повторили Лаура и Фил, а потом и Лиза, и остальные Geliebten Lakaien.

У Лауры в глазах стояли слезы, а Беренайси открыто плакала и с благодарностью смотрела на всех остальных.

Ройбен поднялся на ноги и подошел к Феликсу.

— Спасибо тебе, — шепотом, чуть слышно сказал ему Феликс.

— Полночь, — сказал Ройбен. — Часы бьют. — И он обхватил за плечи сразу Феликса и Хокана, а потом повернулся и обнял свою ненаглядную Лауру.

27

Грейс позвонила в воскресенье, шестого января. Ройбен, по заказу Билли, трудился над статьей о крохотном городке Нидеке и его возрождении, начавшемся с создания различных новых торговых и иных предприятий и жилищного строительства.

— Ты срочно нужен брату, — сказала Грейс. — И присутствие отца тоже не помешало бы. Так что постарайся захватить старика с собой.

— В чем дело? Что случилось?

— Ройбен, у него в приходе случилось несчастье. Это же Тендерлойн! Вчера к Джиму приехал на несколько дней молодой священник откуда-то издалека. Несколько мерзавцев напали на него, страшно избили и кастрировали. Минувшей ночью он умер на операционном столе, и, может быть, это было даже к счастью для него. Но твоего брата это полностью вышибло из равновесия.

Ройбен оторопел.

— Нетрудно было предвидеть. Конечно, мы приедем. Сейчас, быстро соберусь и приеду.

— Джим звонил в полицию, и оттуда приезжали в больницу. Джим знает, кто все это устроил — какой-то наркоделец, отъявленный мерзавец, грязь! Но полицейские говорят, что ничего не могут поделать, потому что у них нет показаний умершего священника. Был еще один свидетель, но его тоже убили. Я не могу даже понять, о чем все эти полицейские говорят. Ройбен, когда этот священник умер, Джим чуть не сошел с ума. А с минувшей ночи он пропал.